Зависть - [63]

– Нет, спасибо, – спокойно отказалась она. – Пожалуй, не в этот раз.

Миссис Тилт пожала плечами, лишь подчеркнув своё безразличие к страданиям Каролины покачиванием объемных красных атласных лент, прикрепленных к кружевным рукавам платья. Над её ничем не примечательным лицом вились желтоватые кудряшки, в которых играл свет свечей. Личный секретарь миссис Тилт занимала свое место всего третий день и уже ненавидела всё связанное с работой. На самом деле она питала отвращение к тому, чем занималась, и опасалась, что остальные почувствуют её пренебрежение. Это и являлось истинной причиной того, что она предпочла не играть в бридж сегодня, хотя и предложение занять деньги в счёт жалованья само по себе было унизительным. Лонгхорн обучил её этой игре, и она была по-настоящему ловким игроком, но сама мысль о жалости Люси Карр казалась Каролине невыносимой. Поэтому она осталась стоять за дверью, когда миссис Тилт вошла в гостиную и заняла место рядом с Тристаном. Он мельком взглянул на Каролину, отчего та попятилась назад в коридор, где могла остаться незаметной, одновременно украдкой наблюдая за происходящим в карточной комнате на втором этаже. Именно Тристан предложил Каролине занять место личного секретаря, и он же заразил этой мыслью миссис Тилт. В эту секунду хозяйка повернулась к продавцу и, оставив красный отпечаток губной помады на его щеке, опустилась на соседний стул с высокой спинкой, обитой новым жаккардом цвета свежей травы. Этим жестом миссис Тилт отметила свою территорию, поняла Каролина, совершенно не возражая, хотя сама и позволила Тристану дважды себя поцеловать. Теперь она видела, что Тристан вел себя как иллюзионист, способный очаровывать женщин одним движением руки, и эта магия перестала действовать на Каролину, едва лишь она узнала его секрет. Она приняла его поцелуи только наедине с ним, повторила про себя Каролина, и Лиланд вряд ли когда-нибудь об этом узнает.

В подсвечниках – размером поменьше, чем в особняке Лиланда, – горели свечи, освещая собравшихся мерцающим светом, а сладковатый запах сигаретного дыма разливался в воздухе. Каролина закрыла глаза, и на неё нахлынули воспоминания о том, как она принимала достойное участие в обществе этих же людей в точно так же пахнущих комнатах. Кожа Каролины запылала под воротником от того, что ей приходится прятаться в коридоре в подобном доме, расположенном слишком к западу от центра, чтобы иметь какое-то значение в обществе. Более того, в доме женщины, смело прикасавшейся к любовнику низкого происхождения, совершенно не задумываясь о последствиях, в доме, купленном на миллионы богатого мужа. Подобное поведение уместно разве что где-нибудь на ранчо в Неваде.

Мимо прошёл слуга, несущий в карточную комнату графин белого вина, и Каролина потянулась, чтобы коснуться его руки.

– Уэбстер Янгхэм предпочитает красное. – Она заметила, как этот лакей ранее случайно налил великому архитектору белого вина, и знала, что тот не примет следующего приглашения, если его вкусам не угодят. Янгхэм был облеченным многими званиями джентльменом, и все они были заслуженными – по крайней мере, так всегда говорила миссис Карр. Слуга кивнул и удалился. Минуту спустя он вернулся с бутылкой красного вина.

– Наливайте с правой стороны, – добавила Каролина, пока человек ещё не зашёл в карточную комнату. Слова вырвались у неё почти механически, и она немедленно разозлилась на себя, а также на Тристана и Портию Тилт за то, что они вынудили её оказаться в таком положении, что она должна столь раболепно относиться к чужим пожеланиям. Каролина горько вздохнула и поспешила прочь от раздражающего зрелища. Миссис Тилт она в ближайшее время не понадобится, а в комнате грустить можно не хуже, чем в коридоре. Жалость к себе, которую сейчас чувствовала Каролина, клокотала и переполняла её изнутри, и если бы какая-то птичка сейчас прочирикала, что теперешняя жизнь Каролины более удобна, нежели была у Холландов, или что она вообще могла оказаться на улице, девушка пристрелила бы её.

Она шла вперед по деревянному полу, не заботясь о том, чтобы ступать легко в своих туфельках на высоких каблуках. Она слишком хороша, чтобы прятаться от кого-то, вести себя тихо или следить за неприкаянными слугами, не получившими должных указаний. Каролина почти произносила эти слова вслух, когда услышала своё имя, произнесенное с интонацией, которую прежде считала знаком почтительности и уважения.

– Мисс Брод, – поприветствовал её Лиланд Бушар.

– О. – Каролина остановилась, и её лицо погрустнело. Она полностью сознавала, как просто уложены её волосы – расчесаны на прямой пробор и скреплены на затылке в пучок – и как выглядит платье, которое её новая хозяйка сочла более подходящим для секретаря, чем одно из купленных Лонгхорном именно для Каролины. Она слегка присела в реверансе и попыталась поздороваться.

Наверное, она казалась странной – Каролина очень хорошо понимала, что выглядит потрясенной и ужасно некрасивой – но по взгляду Лиланда об этом было совершенно невозможно догадаться. Он широко улыбался, и если бы Каролина не была столь несчастлива от того, что Лиланд застал её в стесненных обстоятельствах, то ей бы пришло в голову, что он рад встрече.