Зависть - [62]

– Я поговорю с друзьями, с теми, кто у меня ещё остался, и посмотрю, есть ли среди них подходящие кандидаты на твою руку. Возможно, все удастся сделать быстро и тихо. Но я боюсь, что придется последовать второму пути, и мне очень жаль, дитя моё, если так произойдет. – Она положила высохшую ладонь на голову дочери и вздохнула. – Иди. Отдохни. Утром мы сделаем всё, что нужно.

Элизабет снова кивнула, чувствуя себя ребенком сродни тому, что сейчас рос внутри неё. Она не могла заставить себя вновь посмотреть на мать и вместе этого медленно встала и повернулась к двери. Она подумала обо всём, что хотела сказать – как ей жаль, какое разочарование она принесла, как она собиралась жить дальше и почему её замыслы потерпели крушение – но поняла, что у неё нет ни сил, ни желания объясняться. Она вышла в слабо освещенный коридор и затем осторожными шажками спустилась на второй этаж к своей спальне, где не горел огонь, но было достаточно места, чтобы побыть наедине со своей тайной.

Элизабет легла на кровать красного дерева с покрывалом из ткани с выпуклым узором и накрыла лицо рукой. Она ждала, что дыхание выровняется, но всё равно дышала с трудом. На секунду она вспомнила, как хорошо ей было с Уиллом – как безопасно и спокойно они жили, потому что он всегда знал, как правильно поступить. Но эту драгоценность у неё отняли. Теперь она была одна, и даже если правильное решение существовало, Элизабет его не видела. Месяц назад ей казалось возможным вести добропорядочную жизнь. Семья сильно нуждалась в ней, и Элизабет намеревалась сделать для них всё. Она позволила Диане отправиться вслед за Генри Шунмейкером и этим только причинила сестре больше боли, а сама отрешилась от всего. После возвращения из Флориды она едва обменялась с младшей сестрой парой слов; она была чересчур поглощена собственными страхами, чтобы узнать, как держится Диана. И мать -невыносимо думать, что Элизабет растоптала все надежды, которые та на неё возлагала.

Она положила руку на лоб и равнодушно посмотрела в окно. Среди ночи снег прекратился, и теперь в небе виднелся чёткий полумесяц луны. Элизабет задумалась, видит ли её сейчас Уилл, и вновь почувствовала себя виноватой не только перед семьей, но и перед ним за веселые и счастливые деньки во Флориде. От воспоминаний она скривилась и подумала, а не является ли происходящее с ней наказанием? Что, если она расплачивается своим нынешним состоянием за то, что на мгновение окунулась в привычные радости жизни, для которой была рождена – мягкой, вежливой и полной косых взглядов? Но затем её дыхание начало успокаиваться, и Элизабет моргнула в темноте, распоротой лишь белым лунным светом. Она снова вспомнила о Тедди, и мысли о нём заставили Элизабет на миг задуматься, что её положение, возможно, не такое уж удручающее и безвыходное.

Глава 35

Нынче в Нью-Йорке только и слышно, что о новых дамах, достойных внимания. Последней из них стала миссис Портия Тилт, чей муж сколотил состояние на угле или чём-то подобном, и которая устраивает множество званых вечеров. Дорогой читатель, вы знаете, что я всегда был скептиком, и буду следить за происходящим своим скептическим взглядом.

Из колонки светских новостей «Нью-Йорк Империал», среда, 28 февраля 1900 года.

Каролина знала, что ей суждено вновь встретиться с Лиландом, хоть ей и трудно было представить, как вообще судьба снова сведёт их вместе. К счастью, мысли о человеке, в её воображении едва не сделавшем ей предложение во Флориде, она держала при себе, и нужды объясняться перед кем-либо не было. Также она старалась не слишком заострять внимание на своём нынешнем положении, кардинально изменившемся за неделю. Она снова носила простое черное платье, но украшенное высоким воротником-стойкой и небольшой вышивкой на груди. Несколько дней Каролина прожила в одной из разваливающихся гостиниц в старом городе, но теперь имела отдельную комнату в шикарном доме одной женщины, расположенном недалеко от рабочих кварталов. Хотя теперь Каролина ничуть не чувствовала себя шикарной.

– Мисс Брод!

– Да? – Каролина невинно взмахнула ресницами, зная, что изобразила то услужливое кроткое выражение лица, с которым частенько ходила в дни, когда служила горничной у леди. Её голос внезапно снова стал девичьим голоском женщины, ещё не научившейся требовать того, что желает получить. – Что случилось, миссис Тилт?

– Мисс Брод, не бойтесь меня так! – Портия Тилт была уже немного пьяна, и это не шло на пользу её кричаще накрашенному лицу. Она милостиво улыбалась Каролине лишь потому, что теперь чувствовала себя более могущественной. Очевидно, что переселенке с Запада, которой Каролина ни минуты не уделила во время случайной встречи в «Шерриз», весьма по вкусу отдавать распоряжения той, чьё имя упоминалось во всех газетах. – Я всего лишь хотела сказать, что вы можете поиграть с гостями в бридж, если пожелаете. Вам придется занять денег под будущее жалованье, если вы захотите сделать ставку, но, возможно, вы хороший игрок и сорвете куш.

Каролина моргнула широко посаженными болотно-зелеными глазами. Она слегка растерянно кивнула и отвела взгляд, чтобы посмотреть, что творится за дверью из атласного дерева. За антикварными французскими карточными столиками сидели люди, лишь недавно бывшие ей ровней. Они разоделись в лучшие наряды, придя на встречу к этой дамочке Тилт, так же, как и прежде, когда знакомились с наследницей Брод. Каролина сразу же узнала высокий дребезжащий смех миссис Карр, хотя заранее знала о присутствии этой дамы в городском особняке Тилтов, поскольку сама писала ей приглашение. Миссис Карр никогда не отказывалась от приглашений, и это стало одной из причин, по которым Каролина в своей новой роли личного секретаря миссис Тилт порекомендовала её в качестве гостьи. Неизвестная в обществе женщина должна искать друзей во всех возможных местах, тактично посоветовала хозяйке Каролина, хотя слишком близкое общение с разведенными женщинами не пойдет миссис Тилт на пользу по мере роста её репутации. Необходимость делиться жизненным опытом причиняла Каролине боль, но она больше ничего не могла предложить взамен.