Заветы жизни - [7]
Священник, находившийся в машине вместе с батюшкой и знавший из телефонного звонка монаха, как развивались события, рассказал об этом отцу Епифанию.
— Ах, вот как? — сказал он. — А я его отчитал. Как только, чадо мое, приедем в Афины, напомни мне, чтобы я позвонил ему и попросил прощения. Пожалуйста, не забудь.
— Какое прощение, Геронда? — заметил один из пассажиров. — Отец X. уже и позабыл об этом.
— Нет, дитя мое. Мне не доставляет никакого труда попросить прощения, когда я действительно в чем‑то виноват.
И действительно, как только они прибыли в Афины, батюшка, приложившись к Распятию, прежде чем успели ему напомнить, позвонил в монастырь и попросил прощения у этого монаха.
Однажды мы попросили отца Епифания объяснить нам слова: «…первее примирися тя опечалившим» из последования ко Святому Причащению, так как, как нам казалось, естественно и логично было бы, чтобы прежде всего мы примирились с теми, кого мы опечалили, а не с теми, кто опечалил нас. Батюшка, желая показать нам пользу, которую приносит исполнение этой заповеди, рассказал следующий случай:
— Однажды я служил литургию в храме Трех Святителей и среди прихожан был и господин N — богослов, мое духовное чадо и замечательный певец. Естественно, он поднялся на клирос, но постоянные храмовые певцы, благочестивые старички–бессребреники, но достаточно посредственные певчие, почти ничего не дали ему спеть. В алтаре я был очень возмущен их поведением. Как же я подойду к Чаше в таком смущении? Тогда, чтобы исполнить слова «первее примирися тя опечалившим» и вместе с этим как бы незаметно пожурить клиросных певчих, я перед причастием пригласил в алтарь регента и попросил у него прощение за испытанное мною раздражение по поводу его «негостеприимства».
Таким образом, и я сам причастился без смущения, и регент в свою очередь, осознав ошибку, попросил прощение.
Отношение к вину
— Мы почти никогда не видели, чтобы батюшка пил вино, — вспоминает один монах. — Я думал, что он избегает вина либо по причине своих желудочных недомоганий, либо потому, что оно ему не нравится. Но, когда мы заговорили с ним на эту тему, он сказал мне:
— Нет, чадо мое, я очень люблю его, и оно не доставляет никаких беспокойств моему желудку.
— Тогда почему же Вы его не пьете?
— Я стараюсь исполнить то, что сказал Ангел о Самсоне его родителям: «…бритва не коснется головы его… пусть не пьет вина и сикера» (Суд. 13, 5;14).
Самонаказание
5 августа 1988 года. Вечерня праздника Преображения Господня. После службы отец Епифаний, из алтаря обращаясь к певцу, подсказывает, что петь:
— «Прежде Честнаго Креста Твоего и страдания…»
Но тот не понял и начал петь «Прежде Креста Твоего Господи…»
Батюшка промолчал.
На следующий день он снова служил литургию и после отпуста, вновь обращаясь из алтаря к тому же самому певцу, говорит:
— «Прежде Честнаго Креста Твоего и страдания…»
Но тот снова начинает петь «Прежде Креста Твоего Господи…»
Тогда отец Епифаний открывает северные диаконские двери и уже повышенным тоном говорит:
— Ты все время ошибаешься. Я говорю: «Прежде Честнаго Креста Твоего и страдания…», а ты каждый раз начинаешь петь «Прежде Креста Твоего Господи…» Будь внимательнее, чадо мое, к тому, что тебе говорят.
— Простите, Геронда, — ответил он и запел то, что его просили.
Вскоре они встретились в архондарике, и отец Епифаний первый говорит:
— Прости меня, чадо мое, но ты заставил меня понервничать.
— Меня простите, Геронда, что я заставил Вас разгневаться.
— Нет, чадо мое. Когда я говорю: «Ты заставил меня понервничать», то не имею в виду, что разгневался. Гнев не дошел до сердца, поэтому я очень скоро успокоился.
Один из братьев сказал:
— Геронда, боюсь, что этот инцидент вызвал соблазн у прихожан.
— Ты так думаешь? — лицо батюшки погрустнело.
На следующий день, в воскресенье утром, батюшка сидел в своем любимом кресле, и было видно, что служить он не будет. Один священник спросил:
— Вы не будете служить?
— Нет.
— Наверное, плохо спали?
— Нет, спал я достаточно хорошо.
— Болит желудок?
— Нет, и он, можно сказать, не беспокоит.
— Простите, но вчера у меня сложилось впечатление, что сегодня мы с Вами будем служить вместе…
— Послушай, чадо мое. После вчерашней истории с певцом я наложил на себя епитимью — не причащаться сегодня и поэтому не могу служить.
Равнодушие к славе
Однажды некий священник беседовал с батюшкой, а в конце беседы спросил его:
— Отец Епифаний, позвольте мне несколько переработать и издать то, о чем мы только что говорили.
— Конечно, отец мой.
Через какое‑то время батюшка, забыв и об этой встрече, и о просьбе, получает книгу священника и звонит автору:
