Завет стали - [152]

Синдер сник.

Сглаживать слабые стороны и развивать сильные.

Первое он делал, но над вторым работал недостаточно, да еще и неправильно понял, что значило принимать боль. Отчасти он ходил в Ворог затем, чтобы приучить себя к увечьям, научиться сражаться через боль.

Он вздохнул. Столько месяцев, потраченных впустую! Он усердно трудился, но сосредоточился не на том, что было действительно важно. Изменения в подходе к тренировкам будут значительнее, чем он изначально думал.

– Будет ли этого достаточно?

– Возможно, – сказал мастер Абсин. – Узнаем через пару недель.

Синдер отказывался проигрывать Эстину и Рийну, и та его часть, что жаждала отмщения, представляла, как заставит их страдать, причинит им ту же боль, что они причинили ему.

Он сжал зубы, как только понял, что делает. Нет. Справедливость не требовала жестокости. Победы будет достаточно. Он припомнил, как избил задир из приюта Пресвятой Огненной Девы. Тогда он был жесток. В то время он этого не понимал, но, оглядываясь назад, испытывал стыд оттого, какую боль причинил задирам, в особенности Джарду.

Мастер Абсин одобрительно улыбнулся ему, как будто понял, какое решение принял Синдер.

– Ты сделал мудрый выбор.

– Что вы имеете в виду?

Старый эльф не мог знать, о чем он думал. Или это еще один из их талантов?

– Я видел, как ярость сошла с твоего лица, – сказал мастер Абсин. – Думаю, ты выбрал верный путь.

– Полагаю, что так, но это единственно возможный путь. Я никому не хочу причинять больше боли, чем необходимо. Или, что еще хуже, убивать кого-то, кто этого не заслуживает. Такие пятна с нашей души может смыть только молитва и Девеш.

Мастер Абсин удивленно поднял брови.

– То, как ты говоришь… Ты кажешься старше своих лет.

Синдер усмехнулся.

– Мне всего семнадцать. – Он снова усмехнулся, внезапно осознав кое-что. – Стоп. Мне восемнадцать. Кажется, в прошлом месяце у меня был день рождения.

– Надеюсь, после этой дуэли ты сможешь отметить еще много дней рождения в будущем.

Это предупреждение уничтожило зарождающееся в Синдере веселье. Пусть он и не хотел причинять Эстину и Рийну больше боли, чем необходимо, но он не знал, можно ли сказать то же самое об этих двух эльфах.

* * *

Шадион Карренд – Шадион Сурент для тех, кто не из креша – был странным гномом. В то время как остальные представители его расы чувствовали себя счастливее всего дома, у очага, забравшись в свои горные дома, в окружении друзей и родных, Шадиону нравилось бродить по Кинжальным горам. Ему нравилось путешествовать в одиночку, ездить по чужим землям в компании лишь своей ослицы, Красотки. Она была его лучшей подругой и несла все его пожитки: кастрюли, сковородки и сокровища. Все, кроме его надежного боевого молота и кинжалов.

Это оружие Шадион держал при себе. По северным краям Кинжальных гор все еще бродили заххаки, и несмотря на то, что эльфы Якша не позволяли слугам Шета проникать южнее в Ракеш, хватило бы и одного, чтобы превратить прекрасный день начала весны в катастрофу. По мнению Шадиона, лучше перебдеть, чем недобдеть.

Однако мысли Шадиона сейчас, когда они вместе с Красоткой прокладывали себе путь по лугу, который скоро покроют роскошные и ароматные весенние цветы, были вовсе не о заххаках и паукинах. Послеобеденное солнце светило высоко над головой, и пчелы, рано появившиеся в этом году, жужжали и кружились повсюду. Красотка шумела: ей не нравилось, когда насекомые летали возле ее глаз. С громкими жалобами Красотки вступал в спор теплый ветер. Он качал деревья и листья с шелестящим звуком, похожим, как представлял себе Шадион, на шум морских волн.

Гном никогда не видел моря, но хотел бы его увидеть. Просто пока у него не было такой возможности. Может, однажды и получится. Может, однажды Шадиону дадут задание отправиться к морю, но до тех пор он просто шел туда, куда скажут. Ехал туда, куда его отправлял его народ, узнавал информацию, которая была ему необходима.

Если выражаться правильно, Шадион был лазутчиком, но он предпочитал думать о том, что предоставляет знание, как ученый в университете. Сейчас его задачей было выяснить прошлое одного парня, выходца из ракешской глуши. Его звали Синдер Шейд, а его родная деревня носила имя Ласточка.

Если верить картам, Шадион приближался к пункту назначения, и дружелюбный народ в большом городе в полудюжине километров к югу это подтвердил.

Он поднялся на пригорок и остановился.

Шадион обошел все Кинжальные горы, посетил множество деревень, но почти не видел столь же скромных, как та, что гнездилась в этой долине. Ласточка. Пятьдесят, может, шестьдесят домов сгрудились в низине. Тонкие струйки дыма поднимались из труб, разносясь по окрестным полям, где фермеры пахали каменистую почву, бредя следом за мычащими волами.

Шадион взял Красотку под уздцы, и они направились вниз по земляной тропе, ведущей в деревню. По покрытым травой холмикам скакали дети с лицами, вымазанными в грязи. Они гоготали и бахвалились, но бросили свою игру, заметив Шадиона и Красотку. Затем остановились, откровенно уставившись на пришельцев.

Шадион кивнул паре тощих парней с темными волосами и миндалевидными глазами. Полы их одежды были обтрепаны. Все дети были одеты одинаково, в вещи с чужого плеча. Скромно и под стать самой деревне.