Завет - [44]

— Клянусь, — проговорил Браво, чувствуя накатывающую волну дурноты.

Одним искусным движением Дженни убрала стаканчик с его ладони, уже начинавшей болезненно зудеть, и приложила второй в трех дюймах от красного пятна. Все повторилось.

Когда кожа под вторым стаканчиком покраснела и распухла, она сказала:

— В Откровении записано: «Сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань; число их — как песок морской». На средневековой карте, обнаруженной в Херефордском соборе, мир имеет форму круга, в центре которого расположен Иерусалим — пуп земли. На одной из сторон карты записана легенда, повествующая о битве Александра Великого с войсками сатаны во время его завоевательного похода. Он победил, но не смог полностью истребить их. Вместо этого он запер их в горах Каспия, и пророчество не свершилось.

Дженни все еще держала спичку над стаканчиком, хотя кружок кожи под ним уже покраснел и растрескался. Первый стаканчик она сняла приблизительно раза в три быстрее.

— Эта часть знаменует воскрешение, потому что наша главная, священная цель — в день Апокалипсиса встать на пути орд сатаны, защищая человечество. Клянешься ли ты сделать это?

— Клянусь. — Снова подступила тошнота, и на этот раз справиться с ней было труднее. Браво начинал чувствовать себя так, словно был покрыт кровоточащими стигматами — сродни тем, что появлялись, судя по религиозным трактатам двенадцатого века, на теле особо благочестивых монахов.

Дженни взяла последний стаканчик и заменила им второй, отступив еще три дюйма. Она открыла следующий ящик под мойкой и, натянув тонкие латексные перчатки, вернулась к столу, держа в руках каменную ступку и три крошечных стеклянных контейнера с белым, желтым и серым с металлическим отливом содержимым. Опорожнив контейнеры над ступкой, Дженни принялась растирать эту смесь пестиком.

— Соль, сера и ртуть, — произнесла она. — Три основные алхимические субстанции, символизирующие завершение трансформации и вступление в новую жизнь. — Перемешав элементы, Дженни аккуратно поместила получившееся вещество внутрь необычного вида медальона, выполненного в форме меча длиной приблизительно с кисть ее руки.

Она взглянула в глаза Браво.

— Готов ли ты пожертвовать своей работой, своими друзьями, своей семьей ради более значительной цели?

— Да.

Она легко ударила его алхимическим мечом по левому плечу.

— Клянешься ли ты охранять тайны ордена и отдать за это жизнь, если понадобится?

— Да.

Она приложила меч к его правому плечу.

— Клянешься ли ты противостоять нашим врагам á outrance?[8]

Á outrance! Не сразу до Браво дошел смысл услышанного. Термин, который употребила Дженни, со времен Средневековья означал битву не на жизнь, а на смерть, до победного конца. Теперь, запертый в этой неуютной комнате, словно в склепе, вовлеченный в странный ритуал, включающий символическую смерть, Браво живо чувствовал силу, исходящую от этих слов, не выветрившуюся и спустя много столетий.

— Да.

Она прикоснулась мечом к его макушке и убрала последний стаканчик, пребывавший на руке Браво втрое дольше предыдущего.

— Теперь ты один из нас. Сердцем, душой и телом ты принадлежишь ордену.

Глава 7

Донателла не знала, как долго простояла на коленях в мутной воде. Голова Иво в ее руках холодела и становилась все тяжелее, словно наливаясь свинцом. В какой-то момент ее охватило чувство нереальности происходящего; казалось, она баюкала на коленях голову куклы, а не мертвого Росси. Она смутно понимала, что на озеро опускаются сумерки, вокруг продолжается жизнь. Но в ту секунду, когда она увидела Иво в воде, и на нее уставились его слепые глаза, время остановилось, и весь мир Voire Dei замер между ними двоими. Ее мутило, выворачивало наизнанку, ей хотелось умереть, но смерть не шла… Из легких, предавая ее, продолжало вырываться неровное дыхание, в груди клокотали рыдания, подступая к горлу и обжигая его, словно кислотой. Ее охватил озноб, помимо ее воли неудержимая дрожь сотрясала тело. Щеки горели, но она чувствовала себя такой же холодной и мертвой, как Иво.

Постепенно Донателла осознала, что ее держат за плечи чьи-то сильные длинные пальцы, унимая дрожь. Кто-то стоял сзади. Она почувствовала исходящее от его рук тепло, и медленно подалась назад, прислонившись к его коленям и расслабившись.

— Я не ожидал, что этот день когда-нибудь настанет. Никогда не думал, что это произойдет вот так… — Низкий, вибрирующий мужской голос проник в ее сознание, словно отдаленные раскаты грома. — Я помню, как вы оба явились к нам. Худые, изнуренные, с ввалившимися щеками, грязные и отвратительно пахнущие. И все же что-то в ваших глазах зацепило меня. — Длинные пальцы еще крепче сжали плечи Донателлы; она почувствовала, как передается ей их сила. — Я никогда прежде не рассказывал этого, но вас хотели вышвырнуть вон. Я не позволил, несмотря на всеобщее недовольство. Вас оставили — под мою личную ответственность. Я должен был лично тренировать вас, чтобы через месяц вы могли пройти экзамен. В случае неудачи вас выгнали бы обратно на улицу, а меня ждало бы суровое наказание. Я только улыбнулся, принимая поставленное условие. Тебе ведь известно, как я люблю принимать вызовы судьбы.