Завещание таежного охотника - [6]

Скорее бы тайга!..

Остальная часть пути прошла незаметно. Рогаткин и Холкин оказались неутомимыми рассказчиками. Мы сдружились, и, пожалуй, один только Олег Андреевич был сдержаннее и молчаливее, чем следовало ожидать в его возрасте.

Только изредка лицо его прояснялось, он как бы забывал что-то гнетущее и тогда поражал нас своим остроумием и находчивостью. Но тотчас же без видимых причин снова задумывался и замыкался в себе. Агроному тоже бросилось в глаза его поведение, но он считал, что молодые научные работники иногда так бывают поглощены разрабатываемыми проблемами, что забывают обо всем остальном.

Я готов был подумать, что агроном прав, хотя казалось странным, чтобы геолога могли настолько глубоко заинтересовать соболи, которые, как он утверждал, являются целью его поездки в тайгу.

Постепенно наша компания уменьшилась. В Красноярске с нами сердечно распрощался агроном Холкин, а в Иркутске я крепко пожал руку специалисту по пушнине Рогаткину, с которым очень сдружился. Он обещал при первой же возможности проведать меня в Ленинграде.

Вскоре сошел и Олег Феклистов. Прощаясь, он уверял:

— Вот закончу здесь свои дела и прямо к Петру Андреевичу. До скорой встречи!

Поезд увозил меня дальше на восток.

Остаток пути прошел без каких-либо событий, и, когда, наконец, я сошел на тихой далекой станции и стал расспрашивать о попутном транспорте, мне сказали, что сейчас отходит машина. Я устроился в кабине рядом с водителем.

За девять часов мы доехали до небольшого поселка — центра золотодобывающей промышленности района.

Здесь жил сибирский охотник Петр Андреевич Чижов. Быстро нашел его дом и был радушно встречен его семьей. Сестра Петра Андреевича сообщила, что охотник два дня ожидал гостей из Ленинграда, а затем уехал по делам в небольшое селение Вертловку.

Я объяснил, что мой спутник, Олег Феклистов, приедет через два или три дня. Сам же решил поехать вслед за Петром Андреевичем.

На следующий день я сел в кабину грузовой машины, шедшей по направлению к Вертловке.

Дорога вилась по узкой долине меж невысоких сопок и была усеяна крупными камнями и разбита глубокими выбоинами. Местами колеса проваливались в грязь до самых осей, и дважды мы основательно увязали в жидком месиве. Правда, водитель не терял бодрого настроения, весело объясняя:

— Ишь ты, не больно ласкова тайга к нам. Ну да мы от нее все равно свое возьмем… Видите: шагов двести правее уже проложена новая дорога!

Несколько любопытных птиц-кедровок с криком летали над нами и рассказывали зеленому царству о том, что тут происходят непонятные вещи.

Я следил за их полетом, и мне казалось, будто, кроме них, на темном фоне леса порхают какие-то загадочные существа, но только не птицы…

— Летяги, — объяснил водитель. — Их тут видимо-невидимо. Стоит только раскричаться кедровкам, как эти «планеристы» скользят с высоких деревьев в чащу.

Летяги похожи на белок. Их задние лапы соединены с передними специальными перепонками, которые при прыжке служат как бы парашютом. По-видимому, летяги настолько искусно использовали свое «парашютное снаряжение», что прямо-таки плавали в воздухе. Мохнатыми хвостиками они пользовались вместо руля.

Езда так утомила меня, что я обрадовался, когда мы, наконец, остановились неподалеку от Вертловки. Остальную часть пути я решил пройти пешком.

Шофер поехал дальше, вечером он намеревался с последней партией груза вернуться в Вертловку и там переночевать. Пользуясь этим, я оставил свои вещи в машине, взял ружье и сумку.

До деревни оставалось немногим более трех километров. Дорога делала большую дугу, огибая холм, и я, чтобы сократить путь, пошел напрямик через лес. Наметил направление, и ступил на узкую тропинку, которая должна была привести меня к месту назначения. Слабый дождик, застигший нас в дороге, осел несчетными каплями на деревьях и травинках, и они теперь блестели цветными огоньками. Тропинка постепенно суживалась и вскоре совсем исчезла, словно ее поглотили тени, падавшие на землю от могучих елей и пихт.

Аромат живицы и багульника наполнял воздух. Было слышно, как перекликаются птицы. Вдруг, будто по команде, пернатые замолкли и наступила тишина… Она была настолько гнетущей, что я остановился, затаил дыхание и прислушался. Страшна безмолвная тайга, кажется, будто вот-вот обрушится на тебя какая-нибудь неожиданность.

Внезапно крик журавлей, летевших в вышине, нарушил тишь. И едва раздались их унылые голоса, как в тайге снова воскресла жизнь. Запел многоголосый птичий ансамбль, запрыгали белки, застучал дятел, где-то призывала горлица и протяжным стоном отвечала другая. Я пошел дальше. Лес начал редеть, и сквозь деревья виднелось трехцветное пространство. Вверху лазурное небо, на горизонте синеющая стена леса, а перед ним желтая полоса болота…

Обходить его — значит, потерять много времени, и я решил рискнуть пройти через болото, надеясь на приобретенный в Карелии опыт. Срезал длинную крепкую палку, взял ружье за спину и ступил на первую кочку. Почва, словно студень, заколебалась под ногами и осела настолько, что я очутился посередине большой воронки. Переступая с ноги на ногу, я только ухудшил свое положение и начал вязнуть.