Завещание Шекспира - [54]
Энн родила еще двух девочек – подмогу по дому, с девчоночьими разговорами и запахами. Мэри Арден это вполне устраивало.
– А тебя?
Нет. Я хотел побыть наедине со своими мыслями. На Хенли-стрит жили мы с женой – женщиной, которую – скажем прямо! – на момент, когда она зачала, я едва знал (за исключением того знания, которое Адам приобрел о Еве). Кроме нас там жили мать с отцом, три брата (двое из них еще дети), шестнадцатилетняя сестра, наша полуторагодовалая дочь, а теперь еще и новорожденные близнецы.
– Одиннадцать человек!
От младенцев до пятидесятипятилетних, все под одной крышей. В битком набитом доме мысли было тесно. Любой частной жизни, которая существовала прежде, пришел конец. Стрэтфордская жизнь ее не предполагала. Когда я видел мать и Энн вместе, они казались мне неразличимыми. В голове моей опять зазвучали голоса, которые, как отрава, глодали мне внутренности. Так избери подругу помоложе…
– О, только не эта старинная песенка!
Иначе ведь любовь не устоит.
– Так, по-моему, мы опять отклонились.
Ведь женщины как розы: чуть расцвела – уж отцвела, и милых нет цветов!
– Это поэтическое преувеличение.
Женщина меняется, когда становится матерью…
– Мне лично не пришлось быть свидетелем ничему подобному. И иногда превращается в строптивую мегеру.
– Спасибо за предупреждение.
Не женись, Фрэнсис.
– Постараюсь, а сам-то женился!
Увы, увы!
– Теперь нужно определить содержание жене и детям. Как ты их оставишь?
Думаю, что как любой другой человек – в гробу.
– Нет, серьезно. С каким достатком?
Никому не придется нищенствовать. При соблюдении некоторых условий.
– В январском завещании никаких условий не было.
В каком завещании?
Толстяк сделал большой глоток вина и облизал губы.
– Сам знаешь в каком.
Я же велел тебе уничтожить все прежние завещания. Налей-ка мне вина, бочонок ты с салом, и объяснись!
– Адвокаты не уничтожают документов, старина, они их хранят на всякий случай.
Я не хочу, чтоб оно сохранилось. Оно устарело.
– Прошлое тоже требует записи. Я его аннулирую, как только мы окончим это.
Тогда поторопимся. Оставь в покое свой стакан. Обмакни перо в чернила – оно весь день простояло на причале.
– Так пустим его в плаванье.
Вот увидишь, мне не будет удержу. Я даю и завещаю моему зятю сто пятьдесят фунтов стерлингов законной английской монетой…
– Вот давно бы так! – Скрип-скрип. – Которому зятю?
Что значит «которому»?
– Ты сказал «зятю». Квини или Холлу?
Ни тому и ни другому. Я не то имел в виду.
– Старик, ты запутался. Может, продолжим завтра?
Я обмолвился. Я все еще думаю о прошлом. Вычеркни «зятю» и напиши – моей дочери Джудит. Сто пятьдесят фунтов стерлингов законной английской монетой, которые должны быть выплачены ей следующим образом и в следующей форме…
– Постой, погоди, дай запишу. Мы можем работать по черновику – так скорее.
Нет, нет, это новые страницы – рукой незримой и кровавой уничтожь и разорви ту цепь, что вяжет дух мой, да.
– …В следующей форме, да?
…То есть: сто фунтов стерлингов в уплату ее брачной доли в течение одного года после моей смерти, с процентами в размере двух шиллингов на фунт стерлинга, которые должны быть выплачиваемы ей до тех пор, пока упомянутые сто фунтов стерлингов не будут выплачены ей после моей смерти…
– Секунду, я не успеваю!
Сокращай!
– Я во всем люблю аккуратность.
Это же черновик.
– Я не могу так быстро писать, за меня обычно пишет мой писарь. Так давай его сюда.
– Очнись, Уилл, он в Уорике. Что дальше?
Дальше – остальные же 50 фунтов стерлингов из поименованной суммы должны быть выплачены ей после того, как она выдаст или даст такое достаточное обеспечение, какое душеприказчики сего моего завещания пожелают, в том, что она…
– То есть – я. Помедленнее.
И Томас Расселл. И продолжай – сдаст или подарит все ее имущество и все права, которые перейдут к ней по наследству или поступят в ее пользу после моей смерти или которые она имеет теперь на один арендный участок с принадлежностями, – продолжай писать, Фрэнсис.
– Ты слишком быстро диктуешь, не торопись. Один арендный участок…
…лежащий и находящийся в Стрэтфорде, на поименованном Эйвоне, в вышеназванном графстве Уорик…
– Я допишу здесь позднее.
Нет, не допишешь, я тебя знаю, до беловых копий дело никогда не доходит.
– Но и черновик имеет юридическую силу.
А вот это не важно. Никаких ошибок, никаких лазеек, записывай каждое слово, здесь и сейчас, verbatim[56].
– О боже, человек совсем сошел с ума. Диктуй дальше.
В вышеназванном графстве Уорик…
– Полагаю, это можно сократить?
Не смешно – участок, который является долею или владением поместья Роуингтон, моей дочери Сюзанне Холл и ее наследникам навсегда.
– Сюзанна? Подожди, что здесь происходит?
Объясню позже. Также я даю и завещаю упомянутой дочери моей Джудит сто пятьдесят фунтов стерлингов еще, если она или какой-нибудь потомок ее будет жить по истечении трех лет, непосредственно следующих за днем подписания сего моего завещания… Какое сегодня число, Фрэнсис?
Причем в течение упомянутых трех лет мои душеприказчики обязаны выплачивать ей проценты со дня моей смерти в вышепоименованном размере…
– Помедленнее, пожалуйста.
Если же она умрет в течение упомянутого срока без потомства, моя воля такова, я даю и завещаю сто фунтов стерлингов из только что упомянутой суммы моей племяннице Элизабет Холл…
Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
А что, если начать с принятия всех возможностей, которые предлагаются? Ведь то место, где ты сейчас, оказалось единственным из всех для получения опыта, чтобы успеть его испытать, как некий знак. А что, если этим знаком окажется эта книга, мой дорогой друг? Возможно, ей суждено стать открытием, позволяющим вспомнить себя таким, каким хотел стать на самом деле. Но помни, мой читатель, она не руководит твоими поступками и убеждённостью, книга просто предлагает свой дар — свободу познания и выбора…
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
За что вы любите лето? Не спешите, подумайте! Если уже промелькнуло несколько картинок, значит, пора вам познакомиться с данной книгой. Это история одного лета, в которой есть жизнь, есть выбор, соленый воздух, вино и море. Боль отношений, превратившихся в искреннюю неподдельную любовь. Честность людей, не стесняющихся правды собственной жизни. И алкоголь, придающий легкости каждому дню. Хотите знать, как прощаются с летом те, кто безумно влюблен в него?