Завещание Мазепы, князя Священной Римской империи - [4]

Если это так… Я подошёл к столу и, всматриваясь в очертания скатерти-карты, пытался разглядеть хоть какое-либо название, за которое можно ухватиться и начать раскручивать ниточку, — подсказки не было. Не карта, а «китайская грамота». Ни одного географического наименования, позволяющего указать месторасположение.

Да и карта ли это! Именовать «планом», указывающим место захоронения клада, бледно-жёлтую скатерть с нечётко проступившим рисунком, равнозначно тому, что в небрежном карандашном рисунке склонной к полноте ученицы хореографического училища разглядеть будущую прима-балерину Большого театра. Ну да! Только поистине богатое воображение способно распознать в криволинейной линии, пересекающей по диагонали скатерть, — полноводную реку, петляющую с юга на северо-восток, и воспринять за речные притоки небрежные, еле заметные чёрточки, воткнутые в «реку», как ножи в дерево.

— Бессмысленная трата времени, — пробормотал я. — Не карта, а абстрактное искусство к чертям собачьим!

Инопланетянин, скребущийся за дверью, и подающий время от времени голос с просьбой впустить его, сквернословий в адрес невинных животных не слышал, и настойчиво долбил одно и то же:

— Евгений, не бойтесь, откройте дверь. Я вам всё объясню.

Галлюцинациями, гипнозом, торжеством белой или чёрной магии — не пахло. Я медлил и не спешил открывать дверь, помня о проходимцах, с наступлением весны появлявшихся в нашем дворе с душещипательными историями, достойными плутоватых героев «Золотого телёнка», преследовавших благородную цель — честно изъять у доверчивых граждан некоторое количество припрятанных про запас денежных знаков.

Предосторожность не входит в список инстинктов, передаваемых по наследству. Скатерть-карта и письмо из прошлого лежали на столе, подтверждая реальность происходящего. Раздираемый сомнениями, я растерялся; настойчивый незнакомец не терял время даром и настырно подталкивал к опрометчивым действиям.

— Евгений, вы меня слышите? — напористо вопрошал он и теребил ручку входной двери.

«Позвонить в милицию? Идея хорошая. Не мешало бы проверить, есть ли у ночного визитёра криминальное прошлое». — Продолжая рассматривать карту, я поднял телефонную трубку, прокрутил диск на цифре «ноль», перевёл палец на указатель «два» — и застыл. Возле одного из речных «притоков» глаз зацепился за неприметную стрелку, указывающую на возвышенность. На холме или у его основания — изображены три дерева. Одно — перечёркнуто крест-накрест, и сбоку еле заметно проглядывает наискосок написанное слово. Увеличительное стекло для разглядывания мелких деталей коллекционных почтовых марок, весьма кстати лежало на столе. «Росча» прочитал я. Стало быть, «роща». Параллели и меридианы — координаты любой, грамотно составленной карты, отсутствовали. Зато появилась первая, пока ещё ничего не означающая примета. Осталось выяснить географические координаты рощи, вооружиться лопатой и ломом, а ещё лучше экскаватором…

Незнакомец ёрзал за дверью, и настойчиво переспрашивал: «Евгений, ну, как? Прочли письмо? Впустите меня, я вам всё объясню».

Всё-таки позвонить в милицию? Допустим, я дозвонюсь. И что сказать оператору? Как объяснить диковинные превращения скатерти и появление странного письма от давно умершего гетмана? Дежурный офицер, которому я расскажу о письме, неизвестно когда отправленном и вероятнее всего адресованном настоятелю Пантелеймоновского подворья, совершенно справедливо сочтёт меня ненормальным и вызовет «скорую помощь». Путешествие во времени — это у доктора Булгакова в «Мастере и Маргарите». Я положил трубку, грустно признав, что служителями правопорядка неправильно буду понят…

Незваный гость, пока я терзался в раздумьях, нетерпеливо дёргал дверную ручку и, как заклинание, бубнил:

— Евгений Абрамович, я к вам по поводу письма на балконе. Вы уже прочли его?

Я подошёл к двери и вновь посмотрел в глазок, отметив детали туалета, на которые прежде не обратил внимания: серый мятый пиджак и нечищеные туфли. Внешний вид незнакомца не вызывал к нему никакого доверия.

— Кто вы такой? — прокричал я.

— Это удивительная история! — радостно завопил пришелец. — Меня привела к вам бутылка водки, стоящая на прикроватной тумбочке.

«Надо его остерегаться. Он владеет секретами чёрной магии», — страшная мысль пронзила мозг, едва ясновидец напомнил о чудесах, производимых волшебной бутылкой и точно указал её нынешнее месторасположение.

— Евгений Абрамович, не бойтесь, — читая через дверь мысли, успокаивал мошенник, — откройте дверь, я за одну минуту вам всё объясню.

Нельзя заговаривать с инопланетянами, чтобы не оказаться жертвой магии или ворожбы, но нескольких слов, сказанных провидцем, осведомлённым о чудесах, происходящих в квартире, оказалось достаточно, чтобы наперекор логике и благоразумию, я накинул цепочку и приоткрыл дверь. Хитрец заглянул в щёлочку и весело закричал: «Наконец-то! Я замучился ждать вас!»

— Может, сперва представитесь? — холодно спросил я, удерживая себя от неразумных поступков. — Так вообще-то принято у культурных людей.

— Ах да, виноват! — воскликнул пришелец, с досадой схватившись за голову, и назвался. — Григорий Дорошенко. — Он просунул в образовавшуюся щель несколько длинных и тонких пальцев и вторично отрекомендовался. — Потомок гетмана Правобережной Украины Петра Дорошенко.