Завещание Луция Эврина - [12]

Шрифт
Интервал

- Ты совсем не так нас понимаешь, - сказала Клавдия.

Этим "нас" она опять бессознательно провела разделительную черту между собой и мной.

Разговор происходил ночью. Я сидел на ее постели. Один из многих разговоров, которые состоялись у нас по поводу ее дел. Когда сидишь ночью на постели своей жены, такие обмолвки, как это "нас", ранят особенно больно. Но Клавдия ничего но заметила; правда, комната тускло освещалась одним-единственным ночником. Я и впрямь был тронут ее стараниями меня переубедить - этой попыткой с явно негодными средствами.

- Мы должны возлюбить и врагов своих, - с жаром заявила она.

- Врагов? Кто это говорит о врагах? - перебил я. - Разве у тебя есть враги?

- Да я не в том смысле.

- А то скажи. Мне, как мужу, полагалось бы о них знать. Признаю, что вряд ли возлюбил бы твоих врагов, но все же мог бы, не вредя им, оградить тебя от них. Однако, кто бы мог оказаться твоим врагом? Не могу себе даже представить. Разве какие-нибудь сплетницы, да их никто не станет принимать всерьез. Конечно, если твоя матушка что-то прослышит...

- Она ничего не знает, - испуганно перебила Клавдия.

- И это хорошо, ибо тут я бы ничем не мог помочь. Так вот, чтобы уж закончить разговор о слугах: если дело зайдет так далеко, что они станут видеть во мне врага и служить мне лишь потому, что должны и врагов своих возлюбить, я предпочту отказаться от их услуг. Да, я с отвращением отклонил бы такого рода службу. Тогда уж лучше нам обоим поселиться где-нибудь в деревне, в маленьком домике и обходиться вообще без помощи слуг. Но у меня просто язык не поворачивается предложить тебе такое. Помимо всего прочего, пока еще до этого не дошло.

- А ты бы действительно решился на это?

- Само собой. Тут и спрашивать не о чем.

Клавдия была тронута. Она погладила руку, которой я опирался о постель.

- Тебе надо как-нибудь побеседовать с нашими, - проронила она. Уж очень ей хотелось обратить меня в свою веру.

Я не обиделся на нее. Кто не слишком уверен в правоте своего дела и потому нуждается в поддержке, всегда старается завербовать сторонников.

Однако природная нежность в Клавдии возобладала, и дело кончилось супружескими объятиями.

Будь я моложе и самонадеяннее, я бы сказал ей смеясь: "Сама видишь, наши боги могущественнее всех красивых слов". Однако для самонадеянности никаких оснований у меня не было.

С так называемыми "нашими" я и без того достаточно часто имел случай беседовать; но не эти беседы имела в виду Клавдия, когда ее доводы истощились. Она хотела, чтобы я пошел на сборище христиан и подпал под их влияние. Вероятно, приведя меня туда, она еще и приобрела бы больший вес в их среде.

- Не могу же я нарушить запрет, который сам издал, - заметил я, и тут она уже не нашлась, что возразить.

Но больше всего ей хотелось самой присутствовать при моем разговоре с одним из старейшин общины или с кем-либо из этих бродячих проповедников. Они-то уж сумели бы, видимо, думалось ей, все мне разобъяснить куда лучше, чем она сама. Клавдия была бы просто счастлива, если бы кто-то из этих людей, перед чьим умом она преклонялась, продемонстрировал свое превосходство надо мной. Тогда она в полном экстазе, вероятно, взглянула бы на меня и прошептала: "Видишь! Что я тебе говорила?" - и стала бы еще нежнее ко мне.

Я рассказал ей, что иногда мне приходится иметь дело с такими людьми.

- Большинство из них производит, ты только не обижайся, очень неприятное впечатление. Это люди с жестоким блеском в глазах. Фанатики, спорить с которыми бесполезно. И вообще, среди них поразительно много злых. Никак не могу поверить, что они тебе нравятся. Правда, изредка попадаются и совсем другие, действительно личности, достойные уважения.

Я назвал ей несколько имен, и она удивилась, что я встречал этих людей и так много знаю о их деятельности.

- Но ведь это входит в круг моих служебных обязанностей, - сказал я. К тому же я готов судить о твоих собратьях по их лучшим представителям, а не по всякому сброду и случайным попутчикам, которые только сеют смуту и с помощью грязной брани пытаются вынудить меня к суровым мерам. Этого удовольствия я им не доставлю.

- Ты совсем не так их понимаешь, - опять услышал я в ответ.

- Наверное. Но я хочу этим только сказать, что встречал и таких, которые внушали мне величайшее уважение. И если бы не запрет, накладываемый моей должностью, я бы предложил им поселиться у нас в доме и есть с нами за одним столом.

- Это правда? Ты бы это сделал? - спросила она.

- А почему бы и нет? Общение с выдающимися личностями всегда обогащает. Не так уж их много в целом мире. Или хотя бы здесь, в Риме. Оглядись вокруг. Или поищи их в нашем тусклом обществе. А что они о некоторых вещах придерживаются другого мнения, не имеет ни малейшего значения. Это никак не связано с ценностью их личности как таковой. Если кто-то мыслит глубоко и последовательно, хотя и по-своему, его понимаешь без лишних слов. К сожалению, я не могу себе позволить общение с ними.

Подобные беседы происходили у нас с ней довольно часто. Они ни к чему не привели - кроме разве того, что Клавдия укрепилась в надежде обратить меня в свою мнимую веру.


Еще от автора Ганс Эрих Носсак
Орфей и

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Перочинный нож

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Интервью со смертью

Произведения, включенные в этот сборник, занимают важнейшее место в творчестве писателя и представляют собой своеобразный «немецкий ответ на литературу экзистенциализма». Стремясь создать картину настоящего, автор обращается к античным мифологическим сюжетам и образам, интерпретируя их, и фокусируется на темах смерти, свободы и трудного, но необходимого жизнеопределяющего выбора человека-одиночки, который становится участником событий, происходящих на грани реальности. Писатель легко и естественно актуализирует эти образы и придает своему творчеству современное или, напротив, вечное звучание.


Дело д'Артеза

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кассандра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Клонц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Жизнь на грани

Повести и рассказы молодого петербургского писателя Антона Задорожного, вошедшие в эту книгу, раскрывают современное состояние готической прозы в авторском понимании этого жанра. Произведения написаны в период с 2011 по 2014 год на стыке психологического реализма, мистики и постмодерна и затрагивают социально заостренные темы.


Улица Сервантеса

«Улица Сервантеса» – художественная реконструкция наполненной удивительными событиями жизни Мигеля де Сервантеса Сааведра, история создания великого романа о Рыцаре Печального Образа, а также разгадка тайны появления фальшивого «Дон Кихота»…Молодой Мигель серьезно ранит соперника во время карточной ссоры, бежит из Мадрида и скрывается от властей, странствуя с бродячей театральной труппой. Позже идет служить в армию и отличается в сражении с турками под Лепанто, получив ранение, навсегда лишившее движения его левую руку.


Сетевой

Ольга Леднева, фрилансер с неудавшейся семейной жизнью, покупает квартиру и мечтает спокойно погрузиться в любимую работу. Однако через некоторое время выясняется, что в ее новом жилище уже давно хозяйничает домовой. Научившись пользоваться интернетом, это загадочное и беспринципное существо втягивает героиню в разные неприятности, порой весьма опасные для жизни не только самой Ольги, но и тех, кто ей дорог. Водоворот событий стремительно вырывает героиню из ее привычного мирка и заставляет взглянуть на реальный мир, оторвавшись, наконец, от монитора…


Тайна доктора Фрейда

Вена, март 1938 года.Доктору Фрейду надо бежать из Австрии, в которой хозяйничают нацисты. Эрнест Джонс, его комментатор и биограф, договорился с британским министром внутренних дел, чтобы семья учителя, а также некоторые ученики и их близкие смогли эмигрировать в Англию и работать там.Но почему Фрейд не спешит уехать из Вены? Какая тайна содержится в письмах, без которых он категорически отказывается покинуть город? И какую роль в этой истории предстоит сыграть Мари Бонапарт – внучатой племяннице Наполеона, преданной ученице доктора Фрейда?


Прадедушка

Герберт Эйзенрайх (род. в 1925 г. в Линце). В годы второй мировой войны был солдатом, пережил тяжелое ранение и плен. После войны некоторое время учился в Венском университете, затем работал курьером, конторским служащим. Печататься начал как критик и автор фельетонов. В 1953 г. опубликовал первый роман «И во грехе их», где проявил значительное психологическое мастерство, присущее и его новеллам (сборники «Злой прекрасный мир», 1957, и «Так называемые любовные истории», 1965). Удостоен итальянской литературной премии Prix Italia за радиопьесу «Чем мы живем и отчего умираем» (1964).Из сборника «Мимо течет Дунай: Современная австрийская новелла» Издательство «Прогресс», Москва 1971.


Татуированные души

Таиланд. Бангкок. Год 1984-й, год 1986-й, год 2006-й.Он знает о себе только одно: его лицо обезображено. Он обречен носить на себе эту татуировку — проклятие до конца своих дней. Поэтому он бежит от людей, а его лицо всегда закрыто деревянной маской. Он не знает, кто он и откуда. Он не помнит о себе ничего…Но однажды приходит голос из прошлого. Этот голос толкает его на дорогу мести. Чтобы навсегда освободить свою изуродованную душу, он должен найти своего врага — человека с татуированным тигром на спине. Он должен освободиться от груза прошлого и снова стать хозяином своей судьбы.