Завершение проекта Повелитель - [37]

– Ну? Где же вы суки?! – спросил он задыхаясь и готовясь дать свой последний в жизни бой. Меж тем, за дверью творилось что-то необъяснимое. Словно жуки сцепились между собой деля добычу. Сквозь щель в двери, он видел как метались какие-то тени. Дверью и его скромной персоной жуки интересоваться перестали. Очень быстро грохот и писк за дверью стихли. Судя по звуку там кто-то завтракал, громко чавкая. Андрея подмывало любопытство выглянуть в щель и посмотреть, что же там происходит, и кто кого ест? Но он выдержал, все так же держа ломик перед собой и боясь пошевелится. И простоял так пока кто-то неведомый, урча и отрыгивая не удалился. Прождав еще минут пятнадцать для верности, которые показались ему вченостью, он наконец открыл дверь и вышел в зал. Стены и потолок в помещении были испачканы какой-то дрянью, судя по останкам жуков -их внутренностями. Андрей все еще держал в руке лом как копье, и рука предательски дрожала. Смешно сваливать на то, что это она от тяжести лома устала. Картина представшая перед Андреем потрясла его до глубины души. Оторванные конечности, валявшиеся повсюду еше куда не шло. А то, что спины у жуков были порваны, разодраны как яичная скорлупа, на которой виднелись глубокие следы когтей, а ведь этот панцирь стрела не брала, да и шашкой он пробить не мог. Его впечатлило. Не хотел бы он познакомится с владельцем этих когтей. Ох, как не хотелось. И пукалка эта его с пятью патронами, показалась просто детской игрушкой. Рука с ломом опустилась сама по себе. Андрей присел, опустившись прямо на пол. Он вдруг почувствовал, как усталость положила на его плечи тяжелые лапы.

***

Что нога моя зажила пока спал, я не сильно удивился. Опухоль спала, боль когда наступал была, но не сильная – терпеть можно. А вот то, что я во сне разговаривал, это была новость. Что ж мне теперь башкой об стенку биться или рот перед сном зашивать? И хоть полковник кривится и уверяет, что ничего особенного я не говорил, но глядя на его постную рожу, я ему не верю. О чем я мог говорить? Хоть убей, не помню. Сроду за мной такого не замечалось. Или замечалось? Хаймович бы рассказал обязательно, да и Роза бы сказала…Хм. А говорил я по словам полковника следующее: 'Я не Максим, я Толстый. Игорь Николаевич не отключайте, подождите еще немного…Еще чуть-чуть.' Чего чуть-чуть? И какой Игорь Николаевич? Николаевича я помнил одного, Льва сына Николая с бородой лопатой. Но он меня отключить не мог, пусть бы только попробовал…Ну и что, что медведь, я тоже говорят животное еще то…Так! Вот только сейчас на ум пришло. Я ведь когда в медведя превращаюсь тоже не помню не фига. Значит ли эта потеря памяти что-то и связано как-то с разговорами во сне или нет? Чтож постораюсь спать подальше от пол..,от Сивуча. Мало ли чего я ему во сне о своей жизни могу поведать. Нехорошо как-то, неприятно. Но да ладно, как-нибудь переживу. Стыдится мне нечего, а вот знать полковнику об институте больше чем сказал, ни к чему. На кухне помимо дневника жильца нашелся ящик свечей. Настоящих парафиновых свечей. Целое богатство. Взять бы их домой, то-то Хаймович бы порадовался. Запаха от них практически нет, не то, что от керосинки. Только вот нести их некуда..Старая квартира деда сгорела. В моей берлоге пусто и неуютно. Мне даже как-то страшно туда заходить. Глупости, конечно, но вот кажется мне, что там скелет мой лежит…Моей прошлой жизни, бесшабашной и беззаботной, которая не вернется никогда.

– Как выбираться будем Толстый?

– Так же, как зашли.

– ?

– Давай стол на горку подтащим, табуретку сверху. Попытаюсь выпрыгнуть из ямы.

– Ты уверен, что сможешь выпрыгнуть? Быстро же у тебя нога зажила, – хмыкнул Сивуч.

– Да ты тоже уже одышкой не мучаешься, – ответил я. Помимо отсутствия одышки у полковника и глубокие царапины на ногах зажили. Вместо кровавой корки, розовые шрамики из рваных штанов просматривались. Хотелось мне добавить, что пили мы наверное из одной пробирки этот раствор бессмертия легендарного Мухи. Но я промолчал. Сдавалось мне, что не так прост полковник, каким кажется.

День был в разгаре. А буря стихла. Мы одновременно посмотрели с полковником на дыру в потолке. Сквозь дыру виднелся кусок яркого голубого неба. Какое же оно бывает красивое. Жаль, что увидел я его таким только последние месяц или два.

– Допрыгнешь? – с сомнением спросил Сивуч держа за ножки шаткую табуретку.

– Постараюсь.

– А как же собаки?

– Да, и хрен с ними. Разберемся.

Положение для прыжка было не ахти. Мало того, что практически с места, без разгона прыгать. Так еще как-то зацепится и удержаться надо было. Песок не стена из кирпича и бетона. За ту я бы и одним пальцем удержался. Пока я примеривался как прыгнуть приседая и пружиня на ногах. Сверху на меня уставились собачьи морды. Тоже видать заинтересовались. Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Ага, значит все на месте. Слепая уверенность, что я справлюсь, придавала мне силы.

– Подожди! Давай я из лука их сниму! – крикнул Сивуч, отпуская табуретку.

– Ага.

Я слез и стал молча раздеваться до гола, складывая вещи на край стола. Стоило Сивучу поднять лук, как головы исчезли.