Зауряд-полк - [30]

- Кто же именно взял, если это не роковая тайна? - спросил Ливенцев.

- Кто-кто! Конечно, не австрийцы же, а мы!

- Французы, что ли? Где же именно?

- Ну, черт их знает, где именно!.. Нам через две недели будто бы выступать, а я тут буду о французах думать!

- Как выступать? Куда выступать? - спросили Мазанка, Кароли, Урфалов.

- В этот, как его... Он исторический... Вот прапорщик его, наверно, знает... Кто-то кого-то побил там, из истории он должен это помнить, кивнул бородой на Ливенцева Полетика.

- Мало ли при каких городах людей били! Всех не запомнишь, - философски заметил Ливенцев.

- Турецкий... в Малой Азии. Морем к нему нас повезут, в виде десанта...

- Синоп, что ли?

- Ну, разумеется, Синоп! Вот именно! Синоп!.. Будто бы через две недели погружать нас будут на пароход...

- Вот тебе раз! Как же так это? Вдруг ни с того ни с сего в Синоп! Накажи меня бог, если это не утка! - поглядел вопросительно и с надеждой на Ливенцева Кароли, как будто от этого математика в форме прапорщика ожидал разоблачения этого явного вздора.

Но не успел еще что-нибудь утешительное по этому поводу сказать Ливенцев, как Полетика закричал:

- Утка, вы сказали? Вот именно об этом мерзавце, пьянице я хотел, об Утке-поваре! Как же вы, черт возьми, Константин Павлович...

- Павел Константиныч, - поправил Мазанка.

- Ну, все равно... Как же вы мне подсунули такого повара? "Вот Утка, Утка! Вот повар, повар!.." Прожужжали мне уши этим Уткой, а он оказался запойный пьяница, этот мерзавец-подлец!.. Из-за него сегодня у меня и обеда даже не было! Я уж не помню, где я обедал сегодня... или даже я совсем не обедал! Вот я вам выговор в приказе объявлю за этого Утку! Тогда вы будете знать!

- Что же он такое пьет, и где он достает? - очень удивился Мазанка. - В роте он был, не замечалось за ним...

- Черт его знает, что он такое пьет! Денатурат, что ли... или там какую-то политуру... А может, он женин одеколон выпил?.. Жена, когда уезжала, оставила два флакона... И правда, ведь от негодяя одеколоном и пахло!..

Генкель щелкнул крышкой часов и просопел мрачно:

- Одиннадцатый час в начале, господин полковник! Может быть, тактические занятия отложить?

- Нет, отчего же отложить? - встрепенулся Полетика. - Ничего не отложить, а сейчас же начнем... Значит, он весь одеколон выпил, этот Утка проклятый! А где у нас карта-верстовка?

- Адъютант должен знать это. А поскольку нет адъютанта... Надобно поискать, - поднялся было Урфалов и посмотрел на шкаф, массивный, трехстворчатый, оставшийся в наследство от кадрового полка.

- Может быть, просто "Полевой устав" подчитать для начала занятия? широко зевнул Генкель, из кучи уставов, лежавших на столе, выискивая "Наставление к ведению боя пехотой".

- Пожалуй, что же!.. Пожалуй, и "Полевой устав", что ли... - зараженный генкелевой зевотою, пробормотал Полетика. - Хотя, конечно, господа офицеры обязаны все уставы назубок знать... и "Полевой" тоже...

А Генкель между тем протягивал уже книжечку в черном клеенчатом переплетце Пернатому, благосклонно осклабляясь:

- Вот вы хорошо как-то можете читать. Начните! У вас выходит очень отчетливо всегда.

Пернатый, видимо, был польщен. Он взял устав, как артист специально для него написанную роль. Он приосанился, придвинул стул ближе к столу, прокашлялся, обвел всех кругом торжественным взглядом и начал:

- "Пехота - главный род оружия".

- Что такое? - удивился Ливенцев. - Как это - "пехота", и вдруг "род оружия"? Вы сочиняете?

- Извините-с, господин прапорщик! Я не сочинитель, а штаб-офицер! - с комической важностью отозвался Пернатый. - "Пехота - главный род оружия"... Как напечатано, так я и читаю.

Он был, видимо, недоволен на своего субалтерна, так невежливо перебившего его в самом начале чтения.

- А что такое? Я не понял!.. Как же, по-вашему, надо было сказать? воззрился на Ливенцева Полетика.

- Если уж "главный род", то во всяком случае не "оружия", а "войска", вот как, мне кажется, надо было сказать.

- Но все-таки вы поняли, что тут такое сказано? - язвительно обратился к Ливенцеву Генкель.

- Нет, все-таки не понял!

- Ну, после когда-нибудь поймете... Читайте, пожалуйста, дальше! кивнул Генкель Пернатому, и тот продолжал:

- "Она ведет бой совместно с артиллерией и, при помощи ее огня, сбивает противника".

- Как это "при помощи ее огня сбивает противника"? - изумленно спросил Ливенцев. - Что это за фраза такая?

Не отвечая и только выставив в сторону Ливенцева тощую ладонь, Пернатый читал дальше:

- "Боевой опыт подчеркивает завидное преимущество наступательного образа действий, но наряду с этим также указывает на неизбежность и на выгоды обороны".

- Так что же рекомендуется: наступать или обороняться? - опять непонимающе спросил Ливенцев, но, не отвечая, продолжал Пернатый:

- "Суть действий наступающего сводится к сближению с противником вплотную и затем истреблению его. Решение атаковать противника должно быть бесповоротно и доведено до конца: тот, кто решил победить или погибнуть, всегда победит".

Конечно, то, что происходило в Ливенцеве, было сложно. Множество предпосылок столпилось в его мозгу прежде, чем вышел он из себя во второй раз за время своей службы в дружине.