Заупокойная месса - [79]
Ну, я не думал, что ты умеешь прибегать к такой тонкой тактике.
Бронка со смехом Вовсе она не тонкая, а только хорошо испытанная еще нашими матерями и бабушками.
Казимир Да хорошо, хорошо, только я боюсь, как бы это не испортило Тадеушу настроения. Я люблю видеть в нем эту силу, этот размах жизни, люблю это спокойное равновесие человека, уверенного в себе, каким он всегда бывает при тебе.
Бронка За Тадеуша не бойся. Только бы ты-то не бродил по целым вечерам, точно олицетворенное несчастье, только бы ты не портил мне самой настроение. Ну, проси у меня скорей прощения и целуй руку!
Бронка Ну, что это значит?
Казимир Ничего, позволяю себе только эту роскошь — немного подержать твою славную, добрую, теплую детскую ручку. От этого у меня точно что-то оттаивает около сердца.
Бронка Правда, Казя, ты такой грустный, такой измученный!
Казимир Что делать? Всегда так бывает, если человек не родился под такой счастливой звездой, — как вот Тадеуш.
Седьмое явление
Тадеуш Этой шалью я бы должен был устлать всю дорогу от самого порога нашего дома, прежде чем ты выбежала ко мне на встречу. А я, несчастный, запрятал чудную ткань под сиденье и совсем забыл про нее.
Бронка бросается ему на шею Золотой мой, хороший ты мой, неисправимый мой расточитель!
Казимир смотрит на них, потом встает Ну, оставляю вас с вашим счастьем… Напишу пока несколько писем. (Бронке.) А к ужину, к этому семейному торжеству, надо будем, пожалуй, и фрак надеть?
Бронка Обязательно, иначе и не смей показываться на мои ясные очи!
Казимир Ну, так до свиданья. (Идет, стоит минуту у окна и говорит про себя.) Ах, и когда это снег перестанет идти? (Обращается к Тадеушу.) Эй, Тадеуш, и какой же ты счастливый, что снег не может омрачить твою душу!
Восьмое явление
Бронка смотря вслед Казимиру Что такое с Казимиром? Такой он сегодня грустный, задумчивый.
Тадеуш Тебе тяжело с ним? Разве ты еще не привыкла к нему?
Бронка Ах, нет, ты ведь знаешь, как мне хорошо… Знаешь, он действует на меня… вот как ласковое осеннее солнце. Грустно с ним немножко, но хорошо, тихо.
Тадеуш Да, да. Наш род исчезает. Он и я — мы последние, слабые, осенние ростки на старом, когда-то таком могучем дереве нашего рода.
Бронка Ну, в Казимире род ваш, может быть, и исчезает, но только не в тебе. О, ты такой сильный, мощный, ты весь — счастье, сила!
Тадеуш обнимает ее, подводит к камину и усаживает около себя Это твоя любовь, твоя любовь дала мне силу и мощь.
Бронка А твои глаза то загораются, как угли, точно хотят воспламенить весь мир, то опять делаются такими добрыми, такими нежными… (Берет его голову, прижимает к груди и целует ему глаза.) Если бы я могла их целовать… целовать без конца… до беспамятства…
Тадеуш кладет голову ей на грудь Мое счастье… Как я люблю твою прекрасную любовь…
Бронка играет его волосами Какие у тебя чудесные, мягкие волосы! Знаешь, точно я прикасаюсь не к волосам, а к какой-то бесконечно нежной, пушистой травке. Знаешь, на дворе, перед домом моего отца росла такая травка, мягкая-мягкая, как пух. Не поверишь, с каким наслаждением я купалась в ней. Вот так бы я хотела и в твоих волосах купаться.
Тадеуш А помнишь, как понесла тебя лошадь?
Бронка Ах, я так испугалась, до смерти, ничего не могла сообразить, и в то же время было так дивно хорошо, я чувствовала какое-то особенное наслаждение от того, что вот меня несет сильная лошадь, смелая, необузданная, прекрасная.
Тадеуш А помнишь, как я брал тебя на руки, прижимал к своей груди и носил по комнате!
Бронка Ты — мой, мой, мой… Говорят, что девушка перед венцом должна плакать, убиваться. А я не плакала… я только кричала от счастья, кричала от радости, что скоро твои санки, запряженные дикой тройкой, повезут меня к тебе, в твой дом.
Тадеуш Помнишь ту январскую ночь?.. Небо искрилось, искрился замерший снег, а лошади неслись и были все в пене.
Бронка О, прижми меня к себе, прижми так, как тогда… Помнишь, ты всю меня спрятал в свою шубу. (Вдруг отодвигается от него) Скажи мне, почему, когда мы уже приехали к тебе домой, глаза твои вдруг засверкали таким холодным, стальным блеском?
Тадеуш Я ставил крест над своим прошлым.
Бронка Над прошлым? Какое же у тебя было прошлое?
Тадеуш Какое прошлое?.. О… большое, и страшно печальное прошлое… Целая Голгофа мучений и боли, целая геенна борьбы с самим собой, падений, разочарований, отчаянья, презрения и к себе и ко всему миру.
Бронка Ты любил когда-нибудь?
Тадеуш Я и сам не знаю, была ли это любовь. Может быть, мне только казалось, что это была любовь. Не хочу я пускаться в теории, что такое любовь, и что — не любовь, только думается мне, что в каждой любви должна быть гордость, царственная уверенность и в себе и в той, кого любишь, а эту уверенность я почувствовал только подле тебя.
Бронка гладит его Тадек, скажи мне откровенно… Я сегодня много говорила с Казимиром об Еве…
«Два бога вечно противоположны, два творца и два господина, безначальные и вечные. Добрый Бог создал духов, чистые существа; мир его – мир невидимого, мир совершенства, не знающий борьбы и боли. Злой Бог создал видимое, телесное и преходящее. Он создал плоть и страсти, землю с ее борьбой, ее муками и ее отчаянием, неизмеримую юдоль плача, создал природу, которая вечно производит только боль, отчаяние и зло. Добрый бог – это норма, закон, смирение и покорность…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Литературная газета (Москва).- 1989.- 29 марта.- (№ 13 (5235)).- С. 4.
«„Герой“ „Божественной Комедии“ – сам Данте. Однако в несчетных книгах, написанных об этой эпопее Средневековья, именно о ее главном герое обычно и не говорится. То есть о Данте Алигьери сказано очень много, но – как об авторе, как о поэте, о политическом деятеле, о человеке, жившем там-то и тогда-то, а не как о герое поэмы. Между тем в „Божественной Комедии“ Данте – то же, что Ахилл в „Илиаде“, что Эней в „Энеиде“, что Вертер в „Страданиях“, что Евгений в „Онегине“, что „я“ в „Подростке“. Есть ли в Ахилле Гомер, мы не знаем; в Энее явно проступает и сам Вергилий; Вертер – часть Гете, как Евгений Онегин – часть Пушкина; а „подросток“, хотя в повести он – „я“ (как в „Божественной Комедии“ Данте тоже – „я“), – лишь в малой степени Достоевский.
«Много писалось о том, как живут в эмиграции бывшие русские сановники, офицеры, общественные деятели, артисты, художники и писатели, но обходилась молчанием небольшая, правда, семья бывших русских дипломатов.За весьма редким исключением обставлены они материально не только не плохо, а, подчас, и совсем хорошо. Но в данном случае не на это желательно обратить внимание, а на то, что дипломаты наши, так же как и до революции, живут замкнуто, не интересуются ничем русским и предпочитают общество иностранцев – своим соотечественникам…».
Как превратить многотомную сагу в графический роман? Почему добро и зло в «Песне льда и огня» так часто меняются местами?Какова роль приквелов в событийных поворотах саги и зачем Мартин создал Дунка и Эгга?Откуда «произошел» Тирион Ланнистер и другие герои «Песни»?На эти и многие другие вопросы отвечают знаменитые писатели и критики, горячие поклонники знаменитой саги – Р. А. САЛЬВАТОРЕ, ДЭНИЕЛ АБРАХАМ, МАЙК КОУЛ, КЭРОЛАЙН СПЕКТОР, – чьи голоса собрал под одной обложкой ДЖЕЙМС ЛАУДЕР, известный редактор и составитель сборников фантастики и фэнтези.
Л. Д. Зиновьева-Аннибал (1866–1907) — талантливая русская писательница, среди ее предков прадед А. С. Пушкина Ганнибал, ее муж — выдающийся поэт русского символизма Вячеслав Иванов. «Тридцать три урода» — первая в России повесть о лесбийской любви. Наиболее совершенное произведение писательницы — «Трагический зверинец».Для воссоздания атмосферы эпохи в книге дан развернутый комментарий.В России издается впервые.
Автор книги — дочь известного драматурга Владимира Масса, писательница Анна Масс, автор многих книг и журнальных публикаций. В издательстве «Аграф» вышли сборники ее новелл «Вахтанговские дети» и «Писательские дачи».Новая книга Анны Масс автобиографична. Она о детстве и отрочестве, тесно связанных с Театром имени Вахтангова. О поколении «вахтанговских детей», которые жили рядом, много времени проводили вместе — в школе, во дворе, в арбатских переулках, в пионерском лагере — и сохранили дружбу на всю жизнь.Написана легким, изящным слогом.
Автор книги — дочь известного драматурга Владимира Масса, писательница Анна Масс, автор 17 книг и многих журнальных публикаций.Ее новое произведение — о поселке писателей «Красная Пахра», в котором Анна Масс живет со времени его основания, о его обитателях, среди которых много известных людей (писателей, поэтов, художников, артистов).Анна Масс также долгое время работала в геофизических экспедициях в Калмыкии, Забайкалье, Башкирии, Якутии. На страницах книги часто появляются яркие зарисовки жизни геологов.
Книга знакомит с жизнью Т. А. Луговской (1909–1994), художницы и писательницы, сестры поэта В. Луговского. С юных лет она была знакома со многими поэтами и писателями — В. Маяковским, О. Мандельштамом, А. Ахматовой, П. Антокольским, А. Фадеевым, дружила с Е. Булгаковой и Ф. Раневской. Работа театрального художника сблизила ее с В. Татлиным, А. Тышлером, С. Лебедевой, Л. Малюгиным и другими. Она оставила повесть о детстве «Я помню», высоко оцененную В. Кавериным, яркие устные рассказы, записанные ее племянницей, письма драматургу Л. Малюгину, в которых присутствует атмосфера времени, эвакуация в Ташкент, воспоминания о В. Татлине, А. Ахматовой и других замечательных людях.