Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино - [7]

— Да. Это позорная страница нашей истории.

— Ты должен поговорить с душегубами. Я дам тебе список ученых, которые разбираются в вопросах, связанных с их разработками. На японцев многие работали: австралийцы, филиппинцы и, возможно, немцы и даже русские.

— Я вас понял. Мне опять придется встретиться с главнокомандующим. Со мной никто разговаривать не станет, побоятся признать себя участниками экспериментов. Многие ведь попали в плен, как я, под именем простых бойцов. От главнокомандующего они ничего скрыть не смогут, его авторитет непререкаем.

— Лагерный номер — это все, что осталось от авторитета Ямады. Ладно. Завтра опять поедем в «Оазис». И еще, Тосиро, я тебе дам карту Сибири и Дальнего Востока. Это секретный материал. Ты должен получить самую важную для меня информацию — где находится лаборатория японцев, выстроенная в середине 30-х на территории нашей страны. Мне нужно точное место расположения. Узнаешь, получишь паспорт и свободу. Сойдешь за какого-нибудь киргиза или якута и живи, сколько сможешь. Русским владеешь лучше многих уроженцев страны. Ты дипломат, и твои идеи не были враждебны России.

— Я готов выполнить ваше задание без условий, если мне дается возможность хоть как-то смыть позор, очернивший весь мой народ.

— Ладно, обойдемся без лозунгов, генерал. Я знаю тебя уже пять лет и вижу, что ты за человек.

Белограй разлил водку.

— Выпьем! За удачу! Выпили. Закусили.

— Пленные могут что-то попросить за услугу? — едва слышно выдавил из себя Тосиро.

— Мы им отпустим грехи и оставим живыми. Откажутся говорить, расстреляю полбарака. Встану с правой ноги — пущу в расход правый ряд нар, с левой — перебьем всех, кто спит слева. Они и без того живут в тепличных условиях, рудников не видели. Расскажи им, как здесь подыхают русские.

— Сделаю все, что от меня зависит, Кузьмич-сан.

Как всегда, после беседы с японцем Белограй обрел какое-то особое чувство равновесия, будто Тосиро впитывал в себя, подобно губке, всю отрицательную энергетику и, переработав ее, источал положительную.

Вечером они опять слушали американское радио и обсуждали политику Трумэна.

* * *

На следующее утро в сопровождении коменданта Мустафина генерал и Тагато Тосиро отправились в «Оазис», элитный лагерь для особых заключенных, который прятался за высоким частоколом на окраине Магадана. Здесь в особых условиях содержались те, кого Белограй берег для Родины. Многие из узников, отсидевших по пять и более лет, так и не узнали, что такое настоящая Колыма.

Комендант лагеря двумя месяцами ранее уже приводил заключенного номер 1320 из четвертого барака на допрос к генералу. Правда, ему не было известно имя заключенного и кто его допрашивал. Здесь сидели военнопленные японцы, командный состав, это все, что знал комендант. В «Оазисе», как ни в каком другом лагере, соблюдалась сверхсекретность. Список с настоящими именами узников имели только Белограй и его заместитель Челданов. Иногда в особую зону приезжала жена Челданова Елизавета Мазарук. Она выполняла обязанности своего мужа, и ей так же подчинялись, как и Челданову, с той лишь разницей, что полковник был человеком сдержанным, а Мазарук позволяла себе многое, не имея на то полномочий. Сегодня Белограй вновь вызвал того же заключенного на допрос.

Здание администрации было двухэтажным. Первый предназначался для лагерного начальства, на втором располагались просторные хорошо обставленные кабинеты. Здесь колымское руководство вело свои игры с особым контингентом. Караульные привели зека и остались за дверью. Японец вошел в кабинет один. Белограй сидел на диване, а Тосиро — за столом. Впрочем, этого имени в японской армии никто не знал, при допросе присутствовал бывший генерал и дипломат Тохиро Моцумото. Вызванный на допрос заключенный под № 1320 генерал Ямада когда-то командовал семисоттысячной Квантунской армией.

— Мы будем говорить по-английски, генерал, — сказал Белограй, — вы его неплохо знаете. Присаживайтесь.

Моцумото встал и коротко поклонился. То же самое сделал Ямада перед тем как сесть за стол, он вел себя с Достоинством.

— Вас не расстреляли, генерал, так как вы осознали свои ошибки и раскаялись на Хабаровском процессе. Вы получили пожизненный срок, но содержитесь в привилегированных условиях. Придет время, когда вас и ваших соплеменников освободят, так же как военнопленных немцев, проявивших себя с лучшей стороны. Но речь сейчас не об этом. На территории СССР японскими диверсантами, проникшими в район Сибири в 30-х годах, были оборудованы лаборатория и испытательный полигон по разработке и применению бактериологического оружия. Мне нужно знать, где именно располагался этот комплекс и какие отравляющие вещества в нем разрабатывались.

Ямада встал.

— Я знаю о таких лабораториях, расположенных на территории Китая, но мне ничего не известно о других. На ваш вопрос мог бы ответить военный министр или начальник генштаба. Я не имел никакого отношения к бактериологическому оружию. Японская армия насчитывала шесть миллионов человек, а я командовал одной шестой частью. Я солдат.

— Вы генерал, а не солдат. Вы командовали Квантунской армией в Северном Китае, и так называемое Маньчжурское государство Маньчжоу-го, находилось под вашей защитой. Должен вам напомнить, что отряд 731 находился на подведомственной вам территории в провинции Жиньхуа, где так же располагался концентрационный лагерь. Там людей заражали холерой, чумой и желтой лихорадкой. Все это вам известно, на Хабаровском процессе вы признали этот факт.