Затворники Альтоны - [11]
Иоганна. И бутылку?
Отец. Все.
В глубине появляются два американских офицера.
(Поворачиваясь к ним.) ...Вследствие досадного недоразумения, простите, я хотел сказать — вследствие тяжелой ошибки. (Пауза.) Прошу вас, поблагодарите от моего имени генерала Хопкинса и передайте ему, что мой сын покинет Германию, как только получит визу.
Иоганна. В Аргентину?
Отец (поворачивается к ней, в то время как американцы исчезают). Таково было условие.
Иоганна. Понимаю.
Отец (небрежно). Американцы вели себя прекрасно.
Иоганна. Как Геббельс в сорок первом году.
Отец. Лучше! Гораздо лучше! Вашингтон собирался восстановить наши заводы и поручить нам создание торгового флота.
Иоганна. Бедный Франц!
Отец. Что мне оставалось? Тут были замешаны крупные интересы. По сравнению с ними разбитая голова капитана весила немного. Даже без моего вмешательства оккупанты замяли бы скандал.
Иоганна. Вполне возможно. (Пауза.) Он отказался уехать?
Отец. Не сразу. Виза была получена. На субботу назначен отъезд. А в пятницу утром Лени сообщила, что Франц больше не выйдет из своей комнаты. (Пауза.) У меня мелькнула мысль, что он умер, но, поглядев в глаза моей дочери, понял: она выиграла.
Иоганна. Что выиграла?
Отец. Этого она не сказала.
Лени (улыбаясь). Мы играем в поддавки. Кто проиграл, тот победитель.
Иоганна. А дальше что?
Отец. Так мы прожили тринадцать лет.
Иоганна (повернувшись к портрету). Тринадцать лет.
Вернер. Превосходно! Поверьте, я оценил вашу работу. Как вы ее разыграли, бедняжку. Поначалу она еле слушала вас, а потом, задыхаясь, задавала вопросы. Что ж, портрет завершен! (Смеется.) «Вот какая жена ему нужна!» Браво! Это просто гениально, отец!
Иоганна. Прекрати! Ты нас погубишь.
Вернер. Все равно мы погибли: что нам осталось? (Хватает Иоганну за руку выше локтя, притягивает к себе, глядит на нее в упор.) Куда ты смотришь? У тебя глаза пустые, как у статуи. (Внезапно резко отталкивает ее.) Вульгарнейшая лесть, и ты попалась в ловушку! Я в тебе обманулся, дорогая.
Пауза. Все молча смотрят на него.
Иоганна. Вот когда настало время.
Вернер. Время чего?
Иоганна. Последнего испытания, любовь моя.
Вернер. Какого испытания?
Иоганна. Твоего. (Пауза.) Мы у них в руках. Рассказывая о Франце, они рассчитывали, что их слова рикошетом попадут в тебя.
Вернер. Может, скажешь еще, что меня приворожили?
Иоганна. Никого они не приворожили: но хотели тебе внушить, что я заворожена.
Вернер. Будь любезна говорить яснее.
Иоганна. Им надо доказать, что тебе ничего не принадлежит, даже твоя жена.
Отец потихоньку потирает руки. Пауза.
(Внезапно.) Увези меня отсюда!
Короткая пауза.
Я тебя умоляю!
Вернер смеется.
(Жестко и холодно.) В последний раз прошу тебя — уедем! В последний раз! Ты слышишь меня?
Вернер. Слышу. У тебя нет других вопросов ко мне?
Иоганна. Нет.
Вернер. Стало быть, я могу поступить, как считаю нужным?
Усталый жест Иоганны.
Отлично. (Подходит к Библии.) Клянусь никогда не нарушить последней воли моего отца.
Отец. Ты останешься здесь?
Вернер (рука по-прежнему на Библии). Раз вы настаиваете. В этом доме я жил, в нем я и умру. (Склоняет голову.)
Отец (поднимаясь с кресла, дружелюбно). В добрый час. (Улыбается ему.)
Вернер поначалу угрюм, затем улыбается с покорной признательностью.
Иоганна (обводит всех взглядом). Так вот что значит семейный совет. (Пауза.) Вернер, я уезжаю. С тобой или без тебя. Выбирай.
Вернер (не глядя на нее). Без меня.
Иоганна. Хорошо. (После короткой паузы.) Желаю тебе от души не очень сожалеть о моем отъезде.
Лени. Зато мы будем очень сожалеть. В особенности отец. Когда вы собираетесь нас покинуть?
Иоганна. Не знаю еще. Когда окончательно пойму, что проиграла.
Лени. Вы еще не уверены?
Иоганна (с улыбкой). Нет еще.
Пауза.
Лени (думает, что поняла план Иоганны). Если сюда придет полиция, нас всех троих арестуют за Франца. Кроме того, меня обвинят в убийстве.
Иоганна (без обиды). Разве я похожа на тех, кто доносит в полицию? (Отцу.) Разрешите уйти?
Отец. Спокойной ночи, дитя мое.
Иоганна раскланивается и уходит.
Вернер (смеется). Вот так так... (Внезапно умолкает, подходит к отцу, робко кладет руку на его плечо, глядит на него нежно и озабоченно.) Вы довольны?
Отец (с отвращением). Не прикасайся ко мне! (Пауза.) Семейный совет закончен, ступай к своей жене.
Вернер с отчаянием глядит на него, поворачивается и уходит.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Отeц, Лeни.
Лени. А вам не кажется, что вы слишком жестоки?
Отeц. С Вернером? Будь это нужно, я был бы ласков. Но так уж выходит — суровость дает лучшие результаты.
Лени. Не надо доводить его до крайности.
Отец. Подумаешь!
Лени. У его жены какие-то планы.
Отец. Театральный жест: разочарование пробудило в ней актрису, и ей захотелось бросить фразу под занавес.
Лени. Дай бог, если так... (Пауза.) До вечера, отец. (Ожидает, чтобы отец ушел, тот не двигается.) Я должна закрыть ставни. Время Франца. (Настойчиво.) До вечера.
Отец (улыбаясь). Ухожу, ухожу. (Пауза. С неожиданной застенчивостью.) А он знает, что со мной?
Лени (удивленно). Кто? Ах, Франц! Да нет, конечно.
Отец. А! (С наигранной иронией.) Ты щадишь его?
Лени. Его? Да вы могли бы попасть под поезд... (Равнодушно.)
«Тошнота» – первый роман Ж.-П.Сартра, крупнейшего французского писателя и философа XX века. Он явился своего рода подступом к созданию экзистенционалистской теории с характерными для этой философии темами одиночества, поиском абсолютной свободы и разумных оснований в хаосе абсурда. Это повествование о нескольких днях жизни Антуана Рокантена, написанное в форме дневниковых записей, пронизано острым ощущением абсурдности жизни.
Роман-пьеса «Ставок больше нет» был написан Сартром еще в 1943 году, но опубликован только по окончании войны, в 1947 году. В длинной очереди в кабинет, где решаются в загробном мире посмертные судьбы, сталкиваются двое: прекрасная женщина, отравленная мужем ради наследства, и молодой революционер, застреленный предателем. Сталкиваются, начинают говорить, чтобы избавиться от скуки ожидания, и… успевают полюбить друг друга настолько сильно, что неожиданно получают второй шанс на возвращение в мир живых, ведь в бумаги «небесной бюрократии» вкралась ошибка – эти двое, предназначенные друг для друга, так и не встретились при жизни. Но есть условие – за одни лишь сутки влюбленные должны найти друг друга на земле, иначе они вернутся в загробный мир уже навеки…
В первой, журнальной, публикации пьеса имела заголовок «Другие». Именно в этом произведении Сартр сказал: «Ад — это другие».На этот раз притча черпает в мифологии не какой-то один эпизод, а самую исходную посылку — дело происходит в аду. Сартровский ад, впрочем, совсем не похож на христианский: здание с бесконечным рядом камер для пыток, ни чертей, ни раскаленных сковородок, ни прочих ужасов. Каждая из комнат — всего-навсего банальный гостиничный номер с бронзовыми подсвечниками на камине и тремя разноцветными диванчиками по стенкам.
"Дороги свободы" (1945-1949) - незавершенная тетралогия Сартра, это "Возраст зрелости", "Отсрочка", "Смерть в душе". Отрывки неоконченного четвертого тома были опубликованы в журнале "Тан модерн" в 1949 г. В первых двух романах дается картина предвоенной Франции, в третьем описывается поражение 1940 г. и начало Сопротивления. Основные положения экзистенциалистской философии Сартра, прежде всего его учение о свободе, подлинности и неподлинности человеческого существования, воплощаются в характере и поступках основных героев тетралогии. .
За городскими воротами, зашагав прочь от Аргоса, странствующий рыцарь свободы Орест рано или поздно не преминет заметить, что воспоминание о прикованных к нему взорах соотечественников мало-помалу меркнет. И тогда на него снова нахлынет тоска: он не захотел отвердеть в зеркалах их глаз, слиться с делом освобождения родного города, но без этих глаз вокруг ему негде убедиться, что он есть, что он не «отсутствие», не паутинка, не бесплотная тень. «Мухи» приоткрывали дверь в трагическую святая святых сартровской свободы: раз она на первых порах не столько служение и переделка жизни, сколько самоутверждение и пример, ее нет без зрителя, без взирающих на нее других.
Книга «Экзистенциализм — это гуманизм» впервые была издана во Франции в 1946 г. и с тех пор выдержала несколько изданий. Она знакомит читателя в популярной форме с основными положениями философии экзистенциализма и, в частности, с мировоззрением самого Сартра.