Затор на двадцатом - [46]

— У меня и приданого нету…

— А хутор разве не приданое! И ты одна, твое тоже все.

Потом он склонился к ней и зашептал:

— Анелечка, золотце… Люблю я тебя, поверь. А думаешь, родители будут перечить? Знаешь, что сегодня сказал мой отец? Вот, говорит, такую бы работницу, как она… как Анеля Батянова, вот такую бы в хату.

— Работницу… Может, батрачкой взять хочет?

— Перестань же ты говорить глупости, Анеля… Разве он не знает, что ты одна — и хозяйка и хозяин в хате! Анеля, любимая, золотце… Почему ты не хочешь мне верить? Анелечка, золотая… Ну что ты плохого слышала обо мне?

Он взял ее за плечи и прижал к себе.

— Пусти, Ясь!..

— Счастье свое ты отталкиваешь от себя, Анеля…

И таким сердечным и правдивым показался ей Ясев голос!

3

Первые встречи с Ясем навсегда остались в памяти Анели. Сначала она шла на свидание с ощущением какой-то вины, понимая, что этого делать не надо. Целый день она твердила себе, что не пойдет, даже верила этому, но когда наступал вечер — такой тесной и бедной казалась своя хатка, так грустно становилось на сердце, что она выходила за калитку. Там, возле забора, под кустами черемухи и акации, стояла скамеечка, на которой ее уже ожидал Ясь. Он нетерпеливо прижимал ее к себе и бесконечно целовал. Анеля не отвечала ему.

— Ты меня не любишь, Анеля… — с упреком шептал он.

Она молчала. Перед ее глазами в этот миг стоял Антось Калюга, и она не могла понять, кто ближе ее сердцу — Ясь или Антось.

— Не любишь? — допытывался Ясь. — Не любишь, Анеля?.. Ты хоть поцелуй меня… Один раз… Я не могу жить без тебя…

И он рассказывал, как мучается днем, как всматривается в ее хутор, чтобы хоть издалека увидеть ее… Как ждет вечера, чтоб встретиться с нею…

Так один за другим проходили летние вечера. Анеля ждала их хотя и без большого нетерпения, но все же ждала. Они украшали ее бедную невеселую жизнь.

И вот однажды Анеля почувствовала, что не может жить без Яся. Это произошло после того, когда она ответила на его поцелуй. Назавтра утром она проснулась с чувством счастья, нахлынувшего на нее как волна и заполнившего все ее существо. Даже в хатке стало светлее и просторнее. Когда она вышла во двор, солнце только всходило. Легкие облака на востоке, покрытые пурпуром зари, догорали на ее глазах. На листьях дуба, что рос возле ворот, искрилась холодная роса, и Анеле хотелось прижаться к его стволу, прижать к своей груди его холодные листья, чтоб отдать им хоть капельку тепла своего сердца. И необъятный простор открылся перед ее глазами. Впервые за всю жизнь она увидела и красоту далеких рощ, разбросанных среди полей, и зелень лугов, покрытых молодой отавой, и даже уютность своего хуторка. Когда она подошла к дубу, руки ее невольно потянулись к стволу, она обняла его и прошептала:

— Ясь… Милый мой, любимый мой Ясь… Дубок ты мой молодой…

Она прижалась щекой к шершавой коре могучего дуба и заплакала.

Так Анеля узнала счастье. Она не думая бросилась в его поток и забыла обо всем.

Однажды Ясь опоздал на свидание. Анеля долго ожидала его и уже хотела идти в хату, когда вдруг появился он со свертком в руке.

— В местечке я сегодня был, Анеля, — сказал он, обнимая ее одной рукой. — Потому и опоздал… Подарок тебе купил.

Он протянул ей сверток:

— Это тебе на платье, Анеля… А потом и туфли куплю.

— Ой, Яська, что ты? — испуганно ответила она, отстраняя сверток. — Не надо, Яська… Что это, боженька мой…

— Тебе что, не надо или не нравится? — удивленно спросил он.

— Разве любовь покупается! Яська, милый мой… Да я же тебя и так люблю и любить буду до смерти… А если с подарками, то разве это любовь! И ты меня не так будешь любить, как теперь, да и я тебя… А мне хочется, чтобы так было…

— Вот какая ты, ей-право… — недовольно проговорил Ясь. — А я и туфли бы тебе купил. Пошли бы на вечеринку… Пусть бы посмотрели те задрипанные шляхтянки, какая ты у меня!

— Разве тебе на вечеринку хочется? А мне, когда я с тобой, Ясечка, никуда не хочется. И никуда бы я не пошла… И на этой лавочке мне так хорошо с тобой.

— Не хочется, но почему не сходить? Пусть бы посмотрели.

— Да ты стесняешься со мной… если я пойду в своем платье.

— Ну вот, выдумала…

— А если бы ты и нищим был, я все равно тебя бы любила, Яська.

— А разве я тебя не люблю? Я хотел, чтобы лучше было, а ты и рассердилась.

— Я не рассердилась, Яська. Ты мне тогда подарки купишь, когда я буду твоя, совсем твоя… Когда ты будешь моим мужем, а я твоей женой… Ладно?

Он зажал ей рот поцелуем.

Анелина мать знала об отношении сына Кандыбы к ее дочери. Житейская мудрость крестьянки-хуторянки подсказывала ей, что из этого может получиться и хорошее и плохое. Хорошо, если Ясь женится на Анеле, — это ее счастье. А может получиться и так, что богатый шляхтич натешится ее дочерью и бросит… Потому мать и не радовалась их встречам, и не очень возражала, когда Анеля выходила вечером посидеть на лавочке. Все же она каждый день говорила:

— Смотри, доченька, не потеряй головы… Живи своим умом, доченька. Ему что! Повернулся и пошел, а ты навек несчастная…

— Ай, мама! Почему вы так плохо думаете! Нет, мама, не такой Ясь…

— Я, доченька, жизнь прожила. Я про твою долю думаю… Ты не обижайся на меня, старую, а лучше послушай… Ты ему про свадьбу говори. Пусть женится. Ты ему каждый день долби об этом…