Затор на двадцатом - [45]

Ясь был видным хлопцем: высокий, кудрявый, чернобровый. Ему очень шла военная форма, которую он надевал в каждый праздник, как руководитель местной группы «Стшельца».

Сегодня Ясь заинтересовался Анелей. Он сразу отстранил от нее всех сверстников и пригласил сначала на мазурку, потом на краковяк и, как бы случайно, выводил ее на середину круга, чтобы показать всем. Она, увлекшись танцем, не замечала злобных взглядов, не слышала хихиканья девушек.

После вечеринки Анеля незаметно выскользнула из хаты и торопливо зашагала по тропинке, что вилась от хутора к хутору, до самой ее хатенки.

Красиво летней ночью в поле. Луна, висевшая почти над самым горизонтом, освещала ржаные поля. Кругом было тихо, пахло клевером и полевыми цветами. Старые груши-дички на холмах спали глубоким сном.

Анеля шла как пьяная, не чувствовала под ногами земли. Она даже не слышала, что за нею шел человек.

Ясь догнал девушку и положил руку ей на плечо.

— Нам по пути, Анеля, — сказал он тихо. — Чего ты торопишься?

— Ай, Ясь… Я испугалась.

— Идем, нам же по пути.

Они пошли рядом. Она по тропинке, а Ясь по кочкам, по росистой траве. Анеля впервые шла рядом с парнем. Ей было стыдно, и она старалась опередить Яся, но он не отставал. Когда Анеля хотела отстать, он тоже начинал шагать медленнее. Тогда она чуть не побежала. Он с усмешкой проговорил ей вслед:

— Ну и летишь ты, как на пожар.

Девушка не ответила.

— Хочешь, выстрелю? Услышишь, как по всем хуторам собаки залают! — сказал он и потянулся рукой к карману.

— Не надо, Яська! — испуганно вскрикнула Анеля, хватая его за руку.

— Какая же ты трусливая! — мягко упрекнул он, притягивая ее к себе.

Анеля рванулась, но Ясь крепко держал ее.

— Пусти меня, Ясь…

— Какая же ты, ей-право… Ну чего ты боишься! Я же тебя не съем. Да не рвись же ты… Ну вот, пойдем вместе… Вот уже наш хутор.

— Пусти, Ясь… Мне стыдно… — в голосе ее слышались слезы.

— А кто нас видит?

Он отпустил ее, но взял под руку, и она вынуждена была идти с ним рядом. Она думала, что возле своего хутора Ясь останется, а он даже не задержался, шагал с ней до самой калитки, что вела во двор маленькой Анелиной усадьбы. Здесь они остановились.

— Я пойду, Ясь… Не задерживай меня… — попросила девушка.

— Постоим минутку, Анеля…

— Мама будет ругать.

— Мама спит.

Она хотела открыть калитку, но Ясь схватил ее за руки.

— Пусти! А то закричу!

— Ну и что же! — засмеялся Ясь. — Кто тебя услышит?

— Мама!

— А что мне сделает твоя мама?

— Она скажет твоему отцу.

Эти слова подействовали на Яся.

— Ну, Анеля, смотри! Это не последняя наша встреча!..

Он повернулся и медленно пошел к своему хутору.

2

И действительно, это была не последняя встреча.

Анеля несколько дней избегала Яся. Она чувствовала, что боится его, и понимала, что Ясь ей не пара. Он богатый шляхтич, разве нужна ему такая беднячка, как она? Просто, он задумал что-то плохое.

Наступила пора жатвы. Анеля косила рожь, а мать собирала за нею и вязала в снопы.

Во время работы Анеля вспоминала вечеринку, и перед глазами вставал Антось Калюга. Ей почему-то хотелось его видеть. Особенно сильным это желание было вечерами, когда тьма нависала над хутором и откуда-то издалека доносились звуки гармони и девичьи напевы жнивных песен. О чем бы она разговаривала с Антосем, Анеля не представляла, но она не могла забыть этого коренастого парня с веснушками на лице и русым чубом, упрямо вылезавшим из-под шапки.

Вспоминала и Яся Кандыбу. Нельзя было его не вспоминать. Он был здесь, рядом. Он не работал на поле, но приходил проверять, как работают батраки. Анеля замечала, что он часто бросает взгляд в сторону ее хутора, и боялась, чтоб не подошел к ней.

Может, Анеля и не скоро встретилась бы с Ясем, если бы не случай.

Она быстро закончила уборку ржи на своем кусочке поля. И вот однажды старый Кандыба зашел к ним в хату.

— Может быть, соседка, отпустишь свою дочку ко мне на пару дней? — обратился старик к Анелиной матери. — Сама видишь, жито перестаивает, боюсь, что осыпаться начнет.

— Коли ласка, пан Кандыба! Мы уже свое дожали.

— Что вы, мама, у нас же… — хотела возразить Анеля.

— Сколько у нас этой работы! Вот заработаешь себе на платье…

Анеля покраснела, она снова вспомнила вечеринку. Ей очень не хотелось идти в поденщицы к Кандыбе, не хотелось встречаться с Ясем. Девушка предчувствовала, что эта встреча ничего ей, кроме беды, не принесет…

Назавтра утром она уже была на хуторе Кандыбы. Случалось, она и раньше работала здесь, но прежде ничто ее не тревожило.

Уже стемнело, когда Анеля вышла из Кандыбиного двора. Она была рада, что сегодня Ясь весь день был в гмине[2] и на поле не появлялся.

На полевой тропинке она почувствовала себя очень легко. Всю усталость как рукой сняло. Анеля даже тихо запела, неторопливо шагая к своему хутору.

Возле самой калитки ее догнал Ясь.

— Как ты быстро ходишь, Анелька, — сказал он ласково.

У Анели дрогнуло сердце.

— Зачем я тебе, Ясь? — спросила она.

— Глупая… — шептал Ясь. — Наши же хутора рядом.

— Ну и что?

— Поженимся… Хутора соединим… Эх, ты!

— Ах, Ясь… Какой у нас хутор! Да разве твои родители захотят?

— А что мне родители! — Ясь воинственно выпрямился. — Что мне родители! Я единственный сын в семье, и по закону все мое! Что захочу, то и сделаю.