Затор на двадцатом - [3]

С этого дня они встречались не только на приемке. Микола каждый вечер заходил к Василю, чтоб идти вместе в клуб, и каждый вечер Василь отказывался. Микола не сердился. Он рассказывал Василю все новости, а в клуб шел один.

Алена Головач каждый день приходила на участок Василя. Бывало, совсем недолго, несколько минут побудет она у него на участке, но Василь чувствовал, какую пользу дают ему эти посещения. Маленькое замечание, совет навсегда оставались в памяти Василя, обогащали его опыт рабочего-лучкиста.

Она приходила всегда серьезная и спрашивала:

— Как дела, товарищ Балков?

Иначе она никогда не называла его, и Василь обижался. У него уже появилось много знакомых, которые звали его просто Василем; девушки, с которыми он встречался, звали Васей. Это было не только приятно, но Василь чувствовал, что он становится своим в дружной семье лесорубов.

Через две недели Алена сказала ему:

— Если так пойдет дальше, товарищ Балков, я вас вызову на соцсоревнование. Дневной график вы выполняете.

— Что вы, товарищ Головач!

— И больше я к вам не приду; пожалуйста, сами приходите на мой участок. Он тут поблизости. Кстати, вы комсомолец, товарищ Балков?

— Комсомолец.

— И до сих пор не встали на учет. Вот это никуда не годится. А я — комсорг.

«Эх, — подумал Василь, когда она ушла, — лучок так измотал меня, что я обо всем на свете забыл». Он стоял и думал об этой девушке.

С первого дня встречи между ними установились строгие, официальные отношения. Может, причина этому Аленино положение. Он не мог забыть того дня, когда она подошла к нему, растерянному, несчастному, и, как старший товарищ, поддержала не только словами, но и делом. И это помешало ему взглянуть на нее как на равную себе.

В тот же вечер он встал на учет. Алена приняла его в своем небольшом, но уютном кабинете, который помещался в клубе. Василь взглянул на нее и не узнал. Куда девалась Алена-инструктор! Инструктор в толстом ватнике, в ватных брюках… В лесу она была похожа на тумбу, а здесь перед ним стояла высокая, стройная девушка в черном шерстяном платье. Волосы ее были красиво зачесаны назад. Только глаза такие же: голубые и бездонные, как небо.

Они долго разговаривали, он рассказывал о доме, по которому тосковал, и ему было приятно вспомнить о нем. Девушка внимательно слушала. Василю казалось, что она слушает с большим любопытством, словно хочет побольше узнать о его жизни. Когда же он начал говорить о самодеятельности, которую организовала комсомольская организация в колхозе, о спортивных соревнованиях, она снова улыбнулась.

— А почему же вы здесь такой дикарь, товарищ Балков? Простите, но, кроме технического кружка, вы никуда не ходите.

— Признаться откровенно… Я очень устаю.

— Устаете? Попробуйте заниматься физкультурой.

— Попробую.

Когда он вышел из клуба, он почувствовал, что тяжесть, угнетавшая его, исчезла. Он быстро дошел до общежития, переоделся и, напевая, направился в столовую. Ужинал он один, потому что столовая должна была скоро закрыться. Оттуда чуть не бегом помчался в клуб.

Микола обрадовался, увидев его.

— А я заходил к тебе, Вася. Мне сказали, что ты потащился в медпункт.

— Не шути. Где ваша библиотека?

— Сейчас отведу. А может, ты бы записался в музыкальный кружок? Я же там руководителем.

— Нет, Микола. Я записываюсь в физкультурный.

— Жалко, браток, у нас как раз барабанщика нет.

Несмотря на то что Василь поздно задержался в клубе, утром он проснулся вовремя и не таким усталым, как в минувшие дни. И образ высокой девушки с голубыми глазами не покидал его.

3

Василь, как обычно, проснулся в шесть часов. Можно было бы еще около часа полежать в кровати, но настроение было такое бодрое, что он включил свет и поднялся с постели.

Бывают минуты, когда у человека появляется предчувствие чего-то хорошего, радостного, предчувствие близкого счастья. Тогда необыкновенная радость овладевает им, появляется желание жить так, чтоб не пропал напрасно ни один миг.

Такое предчувствие было и у Василя. Он был уверен, что счастье его рядом.

На дворе было еще темно. Но поселок уже не спал. В конторе, в кабинете парторга светились окна. Из труб столовой шел густой дым. А вокруг стоял лес, сказочно красивый в своем зимнем наряде.

Василь привык умываться на дворе. Сегодня был сильный мороз, и холодная вода обжигала лицо. Василь быстро умылся, вернулся в комнату и сделал гимнастику.

Он вспомнил, что вчера его участок навестили начальник лесопункта Жаровин и дядя Саша. Начальник, грузный мужчина, круглолицый, чисто выбритый, долго наблюдал за работой Василя, и в его глазах светилось удовлетворение.

— А ты говорил, что сезонники работают плохо, — обратился он к дяде Саше. — Даже жаловался на них: не болеют за производство. Смотри, как работает Балков!

— Не все сезонники работают плохо, Степан Иванович. Но большинство новичков не укладываются в график, и это тянет заготовки вниз.

— Балков тоже новичок, почему же он укладывается в график?

«Взглянул бы ты на него в первые дни», — хотелось сказать мастеру, но он произнес:

— Балков — ученик Алены Головач.

— Не только в этом причина, — строго сказал Жаровин. — С кем вы соревнуетесь, товарищ Балков? — обратился он к Василю.