Затмение - [19]

Остальные ждут на левом берегу — в неприметной и куцей рощице-невеличке, расположившись там временным лагерем.

До дачного поселка отсюда примерно часа полтора — «шагом беженца». Не слишком и далеко. Когда уже добравшиеся сюда, заканчиваться станут — Мастиф с пацанами туда сгоняет и препроводит до места спасения следующих.

Побеседовали с ним о результатах вылазки в город. Парняга пребывает под серьезным впечатлением от увиденного. Хотя они тогда своим разведрейдом аккуратно «по краям» прошли и глубоко не влезали, но и того хватило.

«Лютый беспредел и скотобойня! Мяса местами — по второй этаж навалено» — кратко и емко высказался правая рука Зимнего.

Но вместе с тем уточнил, что происходящее в мегаполисе ничуть не напоминает бессистемные «убийства ради убийства» — всех подряд и без разбора. Это скорее похоже на показательные акции устрашения — для приведения населения к абсолютной покорности и полному подчинению новым властям.

«Профилактическая прививка лояльности» — так он выразился. Понахватался у босса слов и образов, способный юноша!

…А вот и долгожданные гости подплывают. С правого берега на двух лодках. Выше по течению своих бойцов из конвоя оставили. Там их десятка три. Это я, естественно по локатору смотрю. Глазом не увидишь — далековато. Да и они тоже «шифруются» по кустам — оловянные зольдатики волчицы.

А вот сейчас опасный момент возник! Плавсредства на воде засечь издалека даже самый тупой обратившийся обморок в состоянии. Не подумали мы об этом!

…Лодки старенькие с натрафареченными зеленой краской номерами на скулах. С какой-нибудь лодочной станции увели, пираты камышовые.

В первой: Хлыст с перебинтованной головой на веслах, пожилая маленькая женщина на носу, спиной к нам и очень похожая на отца — девочка болезненного вида на кормовой банке.

Во-второй: Рул и крепкий гребец с плечами и ручищами качка, квадратной могучей спиной и столбообразной красной бычьей шеей, увенчанной костистым и лысым, как бильярдный шар — массивным черепом.

Жестом регулировщика кручу кистью руки.

Обе лодки — всплескивая веслами послушно огибают небольшой островок и пристают к его пологому песчаному берегу с левобережной стороны.

Так-то оно — понадежнее будет. Локатор есть лишь у избранных — зато глаза у всех. Даже у отбитых на всю голову. Вот и незачем лишним зрителям с правого берега — видеть сии непонятные драккары на песке у никчемушного островка.

Оставив свои игрушки — Зимний и Шептун подтягиваются к месту исторической «встречи на Эльбе». Опасными скальными рифами врастают в песок за моими плечами. Кэти чуть вперед выдвинулась. Смотрю, она не очень сильно торопится — с разбегу к материнской груди припасть. Нет, все же встрепенулась девица, подскочила. Приобнялись. Защебетали вполголоса.

Коротко почирикав с матерью, «дочь волчицы» небрежно трется щекой о латиноамериканские усы наклонившегося к ней мощного, немолодого уже гребца-культуриста и закончив на том следование условностям этикета, как мне показалось — несколько демонстративно разворачивается и оставляя вмятые следы подошв на сыром песке — уверенно двигается в нашу сторону. Не поднимая глаз выше пояса, девушка миновала меня и присоединилась к Ольге и двум лихим олдовым бруталушкам, показательно набычившимся за моей спиной. Союзные стрелки рассредоточились — тактически грамотно рассыпавшись в разные стороны, чтобы наши тушки им директриссу стрельбы не перекрывали.

Безмятежным взглядом синоптика — демонстративно индифферентно разглядываю чистенькие барашки облаков, высоко в бескрайнем лазоревом небе.

…Двое из прибывших не спеша проходят несколько шагов. Да и чего тут идти — островок весьма невелик.

Еще со средней дистанции мы с темной гарпией выпускаем по легкому «пристрелочному» взгляду в сторону друг-друга.

«Мать всех змей» заметно исхудала фейсом. Щеки впали. Еле заметные раньше морщинки — стали гораздо глубже и рельефней. Лицо бледное и сероватое с желтизной. Тестяного оттенка. Нездорового… Но твердые темные глаза сверкают ничуть не менее ярко, чем в дни её былой силы и триумфа. Ранения и неудачи — похоже никак не отразились на степени их блеска. Разве что в самой глубине поубавилось кипящего безумия, густо замешанного с величием и властной надменностью. Зато явно прибавилось веселой куражливой злости и холодной, можно сказать — ледяной, рассудительности. Рядом, а не на полкорпуса позади, как было раньше — чуть прихрамывает Хлыст, тоже подосунувшийся, вспотевший не то от интенсивной работы на веслах — не то от слабости, вызванной ранением.

В пяти шагах от нас Рул притормаживает. Виталий выдвигается на первый план. Как будто готовится удар на себя принять.

Улыбаюсь экс-подполковнику. Пожимаем руки. Если не принимать во внимание ранение — в целом он выглядит воспрянувшим и довольным. Изгнавшим из груди страх неопределенности. Прямо — «восставший из ада»!

Ну а что ему довольным-то не быть, в самом деле? Он сейчас своих близких в «глубокий тыл» отправит! Что еще надо для счастья любящему сыну и отцу?

— Извини, задержались. Пришлось полгорода по широкому кольцу огибать. Иначе — слишком высокие риски нарваться на патрули. — Виталий правильно понимает интерес появившийся в моем взгляде, — Да! У них есть организованные патрули, Егор. И не только они…