Затмение - [16]
Нет! Сначала «своих» эвакуируем. Этим — я ничего не должен.
Сами пусть думают, что им делать. Решительно гоню из себя жалость к этим людям.
Да — они не воины, не бойцы по духу. Слизняки и потенциальные рабы — как возможно презрительно оценил бы кто-то. Я не столь категоричен — передо мной обычные люди. Обыватели. Работяги и крестьяне. Без них — никуда. Планета двигается и вращается гениями, пассионариями и бунтарями — но устойчиво держится на плечах заурядных пахарей. Таких вот — как эти.
Ну а что с них взять? Живут по-принципу: хлеб уродился, бражка есть, барин не выпорол — нормально живем!
Неопределенно машу рукой — все свободны, мол. Кстати, в принципе у нас два места освободилось. Но зато и два пленных образовалось… Все-таки решаю взять пленных. От двух пар рук мы не разжиреем, а инфа сейчас — ой как нужна. Если конечно она у этих приматов имеется.
Бойцы обнаруживают в сарае-конюшне двух весьма жалких полузаморенных кляч. Сгодятся — землю пахать и телеги таскать. Хотя с лошадьми у нас с той стороны проблем нет. Три телеги обнаружены там же. Хорошо, что мы их в щепки не порубили при отступлении, как Зимний предлагал. «Ни зернышка гречки, ни шурупа врагу». «Уходя — гасите всех» по заветам предков и товарища Сталина.
Некогда лошадок в телеги запрягать. На горбах утащим, все что найдем. И груженые повозки вручную затолкаем. Мы и сами — кони здоровые!
Продовольственных запасов в подвалах осталось относительно немного. Видать после нашего бегства — зомбарики всем многоголовым стадом плотненько здесь пообедали. Но все же кое-что нашлось — наверное, для ныне покойного гарнизона оставили. Ну — они теперь не голодные.
«До последнего» таскаем к арке все, до чего можем дотянуться. Даже доски с шумно разламываемых помостов, гребем. После драки мужики разгоряченные, громкие по-максимуму. Народ желает крушить и вандальничать! Святое право победителей!
Периодически поглядывая на локатор и часы — поторапливаю своих мародеров. И час не резиновый и карательный отряд возможно не за горами. Кто же знает, где ближайший крупный отряд «обратившихся» зомбарей дислоцируется.
В здание «замка» заходить категорически не хочу — думаю, вы меня понимаете. Но внезапно вспоминаю позавчерашние стоны своей черешни. У нее в нашей комнате все приблуды для мейк-апа остались. Фантастично, да? Но это правда. Вот моя самураиха по ним и убивалась. Чуть до харакири не дошло! Я еще неуклюже подколол — что она киеренов сразить великолепием индейской боевой раскраски надеется — но почему-то понимания не встретил. Странно, правда? Что ж: пойду — гляну, раз уж такая возможность появилась. Удивлю и порадую дурочку. Может чего и сохранилось. Где же всё это сказочное богатство у нее лежало-то? В белой угловой тумбочке, кажется…
Открываю дверь и инстинктивно схватившись за рукоятку мачете, отскакиваю в сторону. Приглядевшись — с великим удивлением обнаруживаю в нашем бывшей «гнезде любви», сидящую в полной темноте на кровати бабуську. Ту — которую сам пару недель назад распорядился взять на телегу — по пути на встречу с казахами.
— Вы чего тут? — растерянно спрашиваю у старушки.
— Да я здесь остаться решила, сынок. С вашим другим главным и остальными не пошла. Решила: чего уж я буду, старая, под ногами у людей путаться да детишек обьедать. Время такое — лишний рот никому не нужен. А делать-то я ничего уже по-дряхлости, почти и не могу. Вот и осталась. Здеся помереть решила. Думаю — внучок Мишаня помер видать, раз не обьявился, ну а мне старухе для чего еще жить? А когда эти звери бешеные пришли — страшно бабке стало. Не захотела я от рук этих бесов смерть принимать. Вот и спряталась здеся под кровать, — старушонка еле слышно вздыхает, — А после, они народ на дворе построили — и слышу меня кличут. «Есть тут такая?», спрашивает ихний главный — тот, который в разуме. Поначалу решила — померещилось со страху, да старости моей. И еще жутче стало отчего-то. Ну и не обьявилась им.
Так два дня — без воды под кроватью и пролежала. Есть-то мне много и не хочется уже, а без воды — тяжеленько было. Терпела-терпела да и не выдержала: выбралась на свет. Пусть уже, думаю, эти лютые меня убивают — главное, хоть напьюсь вволю перед смертью.
Только выбралась — так и сразу на глаза этому здешнему старшему начальнику и попалась. Он-то не бешеный, хоть по повадкам и глазищам — тоже зверь настоящий. «Ты кто такая?» спрашивает. «Тебя я не помню». И за ножиком своим большим — уже тянется.
Тут я и призналась — как есть. Назвалась по имени и фамилии. И воды хоть глоточек перед смертью попросила.
Он глазами засверкал и чего-то задумался.
А потом и сказал мне — сидеть здесь и ждать. Воды принес. Еды дал. Свечку зажег. Отдыхай, говорит, бабушка — и больше ничего не опасайся… Ну а тут — вы. Вот им и не до меня стало. Всё!
— А как вас зовут? — на всякий случай интересуюсь, ровным счетом ничего не понимая.
— Лидия Сергеевна. Хотя просто «бабой Лидой» — все уж, лет двадцать кличут. Привыкла. А фамилия — Зотова.
Мне это ровно ни о чем не говорит. «Зотова». «Лидия Сергеевна». Бред какой-то! Bulshit! На какой предмет «здешнему главному не бешеному начальнику» — эта бабка понадобилась? Геронтофил — коллекционер? А бабкина фамилия для занесения в каталог затрофееных старушек понадобилась? На букву «З» — он как раз, еще не оттрахал никого в своей жизни? Снова шучу — корявенько, признаю. А что еще делать остается? Ума не приложу — что бы всё сие значило…
Помимо собственной воли, сто двадцать человек самого разного возраста и социального положения: от мирных обывателей до преступников, заключенных на нижних уровнях «Купола», от имперских гвардейцев до варваров-тирийцев, оказываются заброшенными в иной, абсолютно неизведанный мир. Сможет ли хоть кто-то выжить в нем? Ведь ни у кого из них нет совершенно ничего для этого… Совершенно ничего. Даже одежды…
Пятая книга цикла: «Эпоха справедливости». Первая книга здесь: https://author.today/work/47382.
Продолжение хроник перевернувшегося мира. Новые испытания, угрозы и возможности. Новые могущественные враги. Борьба за жизнь, власть и ресурсы становится все более суровой и жесткой. Получится ли у небольшого сообщества выжить, сохранить независимость и при этом остаться прежними людьми? Какие миры откроет найденный портал? И что принесет за собой их открытие? Ожидаемое преимущество или гораздо более серьезные проблемы? Добро пожаловать в новую «Эпоху справедливости».
Четвертая книга цикла «Эпоха справедливости». Пятую книгу цикла можно найти здесь:https://author.today/work/118675.
Привычный мир перевернулся в один миг обычной апрельской ночи. «Творцам и наблюдателям» наскучило играть человечеством в стратегию с предсказуемым результатом, и они решили перекроить правила существования на планете, кардинально изменив «условия игры». То, что ещё вчера казалось вечным и незыблемым — сегодня уже не работает! Шансы и возможности каждого теперь равны. Многие достижения человеческой цивилизации отныне остались лишь в воспоминаниях. Век банкиров и ростовщиков закончился. Наступили дикие и честные времена героев и негодяев! Наступила — «Эпоха справедливости»! .
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.