Затерявшийся в мирах - [5]

— Минуточку! — прокричал Лафайет. — Я не могу выполнять секретное задание в Артезии.

— Почему же? — прозвучал удивленный вопрос.

— Потому что меня нет в Артезии, черт побери! Я пытаюсь вам это объяснить. Я нахожусь на высоте ста футов над пустырем, от смерти на волосок. Стоило мне выйти прогуляться в сад, как исчезла скамейка, и весь сад вместе с ней, и…

— Вы сказали, что вы не в Артезии?

— Почему вы не даете мне договорить? Случилось нечто ужасное…

— Отвечайте: да или нет, — резко перебил его голос в трубке. — Вы, видимо, не понимаете, что возникшая чрезвычайная ситуация может повлиять на весь континуум, включая и Артезию!

— В этом-то все и дело! — вскричал О’Лири. — Нет! Я не в Артезии…

— Вот как, — коротко прозвучало в трубке. — В таком случае, простите за беспокойство…

— Прэтвик! Не вешайте трубку! — взмолился О’Лири. — Вы моя единственная надежда. Мне нужна ваша помощь. Все исчезло, вам понятно? Дворец, город, само королевство, насколько я могу судить…

— О’Лири, я мог бы попробовать соединить вас с бюро находок и…

— Эй, послушайте! Я помог вам однажды! Теперь ваша очередь! Помогите мне выбраться отсюда и вернуться обратно в Артезию!

— Исключено, — последовал резкий ответ. — Мы занимаемся сегодня вопросами девятой очередности, ваше же дело едва тянет на третью. Поэтому…

— Вы не можете вот так бросить меня здесь! Где Никодеус? Он скажет вам…

— Никодеус переведен в Локус бета 2–0, он действует теперь под видом монаха-капуцина, занимающегося алхимией. Вы не сможете с ним связаться в течение следующих двадцати восьми лет плюс-минус шесть месяцев.

— Неужели нельзя что-нибудь сделать? — простонал Лафайет.

— Знаете что, О’Лири, я тут просмотрел ваше досье. Похоже, что вы попали в черный список за несанкционированное использование физических энергий, а затем на вас направили гаситель, подавляющий энергии. Вы действительно оказали нам в свое время важные услуги. Тем не менее прекратить действие гасителя я не уполномочен, но, между нами говоря, — это, конечно, не для протокола, — я бы мог вам кое-что посоветовать. Только не проболтайтесь, что я с вами говорил об этом.

— Не тяните время, говорите же!

— Так. Сейчас-сейчас. Нашел:

Вы можете отведать рагу и фрикадельки,

Но что на свете может быть прекрасней, чем сардельки?

Что каждому по вкусу — от Бронкса до Майами?

Ответ загадки прост —…

— Ну все, О’Лири. Идет главный инспектор, мне пора идти. Удачи! Звоните нам, если, конечно, останетесь в живых.

— Минуточку! Вы не сказали, какой ответ загадки. — Лафайет в бешенстве задергал рычаг, но услышал только насмешливые гудки. Затем раздалось шипение, и телефон умолк.

Лафайет застонал и повесил трубку.

— Фрикадельки! — раздраженно повторил он. — Рагу! Вот вся благодарность за годы верной службы. Делаешь вид, что тебя вполне устраивает вся эта жизнь — Дафна, вино, обеды, псовые охоты, а на самом деле постоянно готов приступить к делу при первом же звонке проклятого телефона…

Он замолчал, тяжело вздохнув.

— Опять говоришь чепуху, О’Лири, — решительно сказал он себе. — Признайся: это были лучшие годы твоей жизни. Ты мог бы в любой момент позвонить в Центральную и попросить назначения на трудную работу, но ты этого почему-то не сделал. Нечего хныкать теперь, когда наступили тяжелые дни. Затяни потуже ремень, оцени обстановку и действуй.

Он посмотрел вниз. В густеющих сумерках далеко под ним лежала земля.

— Итак — с чего начать? — спросил он себя. — Какие шаги необходимо предпринять, чтобы попасть из одного измерения в другое?

— Физические энергии! — вдруг осенило его. — Какой же я болван! Разве не благодаря им я из Колби Конерз попал в Артезию? И надо перестать разговаривать с собой, — добавил он вполголоса. — Не то люди подумают, что я рехнулся.

Вцепившись в крышу, О’Лири закрыл глаза и постарался сосредоточиться на мыслях об Артезии: вспомнить ее запахи и звуки; живописные старинные улочки, разбегающиеся от дворцовых башен; таверны и высокие дома с каменными основаниями; крошечные, чистенькие магазины, булыжную мостовую, паровые автомобили и электрические лампочки в сорок ватт…

Он приоткрыл один глаз — никаких изменений. Он все так же сидел на самом верху ветряной мельницы, а под ним все тот же пустынный склон вел к убогой деревушке у озера. В Артезии это озеро было зеркальным прудом, по которому среди цветущих лилий плавали лебеди. Даже в Колби Конерз это был вполне приличный пруд, и только конфетные фантики на его поверхности напоминали о цивилизации. Здесь же маслянистая поверхность озера была покрыта ряской. Пока он размышлял об этом, из хижины на берегу проковыляла женщина и выплеснула в воду ведро помоев. Лафайет поморщился и попытался еще раз. Он мысленно представил задорное личико Дафны, грубые черты шута Йокабампа, мужественное лицо графа Алана, будто взятое с рекламного объявления, и тонкий аристократический профиль принцессы Адоранны.

Ничего. Характерного толчка в ровном потоке времени не последовало. Конечно, ему не приходуюсь пользоваться физическими энергиями с тех самых пор, как на Центральной обнаружили, что именно он был виновником вероятностных напряжений в континуумах, и направили на него гаситель. И все-таки он надеялся, что здесь к нему вернется его утраченная способность. И тогда…