Затерявшийся - [98]

Про прокуратуру это я зря, хрен этой толстой жабе что сделают – уйдёт с повышением, но вот насчёт карьеры он прав, причём вне зависимости от того подпишу акт или нет. Ну и фиг с ним, хоть совесть будет спокойна.

* * *

Подняли как всегда, ни свет ни заря. Естественно, снова не выспался. Ну и что, что Матвеев раньше встал и уже группу подготовил, может у меня нервная организация тоньше. Вот так, рискуя вывернуть челюсть, показал Егоршину на карте место, где оставил горемык, проинструктировал снова по порядку движения и пересечению дорог и рек, как будто они раньше этого не слышали, да пошёл завтракать, хотя очень хотелось завалиться и придавить ещё минуток триста. То, что за столом буду не первым, догадывался, санитары-то уже ушли, а значит не на голодный желудок, но оказался даже не вторым. Крамской с Давыдовым уже уминали остатки шрапнели, но заинтересовала меня не она, а маленькие тёмные кубики знакомого вида, что лежали около парящих кипятком кружек.

— Так, архаровцы, признавайтесь – где мёд надыбали?

— Это не к нам, это к старшине, — Давыдов быстро засунул кусочек сотового великолепия за щёку, неужто подумал что отберу, и стал быстро выхлёбывать, пахнущую разнотравьем, жидкость из кружки.

— Всем кто в боевой выход или в разведку, тем приказано выдавать, — Борис не стал прятать свою порцию, а, взяв её двумя пальцами, принялся высасывать тягучую массу из сот, медленно запивая.

— Товарищ командир, я вам тоже сейчас принесу, — молодой парень, вероятно ночной повар, чёрт – фамилию не знаю, метнулся под навес с печью.

— Отставить, боец. У меня боевых сегодня нет, а значит кашей обойдусь.

— Но товарищ старшина велел…

— Себе тоже велел?

— Нет, себе не велел.

— Вот и я обойдусь.

С завтраком закончил быстро – чего там полупустую шрапнель в живот покидать да травой запить, ну и народ вовсю подваливать начал. Эх, опять я про зарядку забыл. Может общую ввести, вместе с нормальным распорядком дня? Ага, и строем начать ходить. Пойду-ка под штабной навес, на карту попялюсь, может какая умная мысля заблудится, да и в голову придёт. А тут я в ней – голове. Бамс, выскажу чего умного, все восхитятся моей мудростью и прозорливостью, и предложат стать… Дальше не придумал, потому как я и так здесь самый главный. А что, может в цари записаться? Кто в цари крайний? Никого? Тогда я первым буду! Не, не поймут…

Только развернул карту Кошка тут как тут. Подошёл, поздоровался, сел и смотрит, молчит.

— Сказать что-то хотите, товарищ старшина?

— Ничего особо важного. Часть разведки вернулась, везде всё одинаково, немцы по всем дорогам плотно идут, полицейские отряды создаются и вооружаются. Туда много бывших красноармейцев идёт. Ну как много – с треть наверно. Похоже, с нами нашими же руками бороться собираются.

— Откуда столько, дезертиры?

— Да кто как, кто из лагерей бежал, поскитался по лесам, оголодал да и пошёл на службу врагу, а кто и не бежал – прямо оттуда рекрутировали. Понять людей конечно можно, никому не хочется от голода дохнуть. Поговорить бы с ними, да на настоящего предателя можно нарваться. В Гавриленках бригада лесорубов объявилась. Бродят по лесу, ничего не рубят, говорят с акцентом.

— Это уже интересно, надо бы с ними побеседовать.

— А я думаю это шпионы.

— Я тоже так думаю, потому и надо, хотя… Там самооборонщиков тоже вооружили?

— Да, четыре человека.

— Кто у нас там староста, Скиба?

— Он самый.

— Пусть пока стрелковые учения организует. Потом на пробу его за патронами пошлём, а "лесорубы", если они те, за кого мы их принимаем, подтвердят немцам, что патроны, правда, честно расстреляли. А стрелять, значит, эти горе-бойцы хрен умеют, потому как научить их тяжко будет и затратно.

— Сделаем. Надо бы начальника разведки нового назначить, хотя бы временно.

— А что со старым? Вроде Гаврилов был, лейтенант пехотный.

— Так ранили его.

— И что заместителя нет?

— Нефёдов сказал – сам разберётся, но не тянет он. Сегодня спал три часа.

— Так у Гаврилова был заместитель?

— Не было.

— Понятно. Сегодня в обед пусть Нефёдов мне нового начальника разведки представит. Нет, лучше я сам ему прикажу, а то на тебя ещё вызверится.

— Да, так лучше, он может.

— Ещё что-то?

— Бойцы нормами довольствия недовольны. Хм, складно получилось.

— А что с нормами?

— Я ввёл боевые и тыловые. Ну, типа тыловых. Вот те, кто на хозяйстве, а у нас таких сейчас три четверти, воду и мутят.

— Видел я твою боевую норму, с мёдом. Погоди, получается та каша с мясом, что я сейчас ел, была из усиленного пайка, раз мне поварёнок пытался мёд всучить. И какого хрена тогда, или у нас специальный командирский паёк тоже существует?

— Официально нет, а неофициально ты и капитан его будете получать. У вас головы должны работать, тогда и наши на плечах останутся. Могу вынести это предложение на комсомольское собрание, надеюсь не забыл какой у нас отряд? А насчёт мяса, оно в любой каше есть, только количество разное.

— Но из-за чего-то бухтят?

— Чисто из чувства зависти, с пустым животом никто не ходит. Сейчас с поставками из сёл разберёмся, повысим нормы, но всё что долгого хранения пойдёт на зиму. Как ещё там обернётся. Разведка говорит – в сёлах немцы чистки устроили. Часть наших попала. Возможно кто и сдал, а может просто по анкетным данным гребли – мы же на актив ставку делали, вот они и попали под метлу. Правда, кое-кто уже вернулся, хоть и с разбитыми мордами, но живые.