Затерянный мир. Отравленный пояс. Когда мир вскрикнул - [52]

Солнце уже клонилось к западу, вечер был исключительно ясным, и мне было прекрасно видно все плато. С высоты оказалось, что оно представляет собой овал длиной примерно в тридцать миль и шириной около двадцати. По форме плато напоминало неглубокую воронку, стенки которой имели уклон в сторону довольно большого озера, расположенного в центре. В свете угасающего дня это зеленое озеро, с берегами протяженностью около десяти миль, выглядело очень красиво: по краям росли густые заросли тростника, а поверхность была прорезана несколькими песчаными отмелями, которые в мягких вечерних лучах казались золотыми. На этих островках песка виднелось несколько длинных темных пятен, которые были больше чем аллигаторы и длиннее чем каноэ. В бинокль я четко видел, как они двигаются, но что это такое, понять так и не смог.

На той стороне плато, где сейчас находились мы, поросший лесом склон с несколькими пятнами полян тянулся вниз к центральному озеру на пять или шесть миль. Прямо у себя под ногами я видел поляну игуанодонов, а чуть дальше в круглом просвете между деревьями находилось болото птеродактилей. Однако противоположная сторона плато выглядела совершенно по-другому. Там базальтовые скалы, которые мы видели снаружи, находились и внутри, образуя крутой выступ высотой приблизительно в двести футов, с подножием, поросшим лесом. Вдоль основания этих красноватых скал на некоторой высоте от земли я в бинокль заметил несколько темных отверстий, являющихся, как я решил, входами в пещеры. В одной из них мерцало что-то белое, но что именно – мне рассмотреть не удалось. Я зарисовывал карту местности, пока не село солнце и не стало так темно, что я уже не мог различать детали. Затем я спустился вниз к своим товарищам, которые с нетерпением ждали меня под деревом. Наконец-то и я стал настоящим героем. Я сам все придумал и сам все осуществил; и теперь мы имеем карту, которая избавит нас от слепых блужданий среди неизвестных опасностей в течение долгих месяцев. Каждый из участников экспедиции торжественно пожал мне руку.

Но прежде чем они принялись обсуждать мою карту, я должен был рассказать им о встрече среди ветвей с человеком-обезьяной.

– Он находился там все это время, – сказал я.

– Откуда вы это знаете? – спросил лорд Джон.

– Потому что меня ни на минуту не оставляло чувство, что за нами следит кто-то враждебно настроенный. Я говорил вам об этом, профессор Челленджер.

– Наш юный друг действительно говорил что-то в этом роде. К тому же он единственный из нас, кто наделен кельтским темпераментом, делающим его столь чувствительным к подобным впечатлениям.

– Вся теория телепатии… – начал было Саммерли, набивая трубку.

– Слишком обширна, чтобы мы начали обсуждать ее прямо сейчас, – решительно закончил за него Челленджер. – А теперь скажите-ка мне, – продолжил он с видом епископа, обращающегося к слушателям воскресной школы, – вы случайно не заметили, могло ли это существо опускать большой палец поперек ладони?

– Нет, не заметил.

– Был ли у него хвост?

– Не знаю.

– Приспособлены ли его ноги, чтобы хвататься за ветки?

– Я думаю, что ему не удалось бы так быстро передвигаться по веткам, если бы оно не могло хвататься за них ногами.

– Если мне не изменяет память, в Южной Америке обитает – профессор Саммерли может меня поправить – примерно тридцать шесть видов обезьян, но о человекообразных обезьянах ничего не известно. Теперь, однако, ясно, что в этой стране они все-таки существуют, причем это не волосатый вид, подобный гориллам, которые встречаются только в Африке и на Востоке. (Глядя на него, меня так и подмывало вставить, что я, тем не менее, встречал их близкого родственника прямо в Кенсингтоне.) Представители этого вида имеют усы и светлую кожу. Последнее обстоятельство указывает на то, что они живут на деревьях. Мы столкнемся здесь с вопросом, к кому это существо ближе – к обезьяне или к человеку. В последнем случае вполне можно предположить, что это то, что вульгарно называют «отсутствующим звеном»[109]. Решение этой проблемы является нашей прямой обязанностью.

– Ничего подобного, – резко прервал его Саммерли. – Теперь, когда благодаря сообразительности и ловкости мистера Мэлоуна – (я просто не могу не процитировать здесь эти его слова), – у нас в руках появилась карта, наша единственная прямая обязанность – выбраться из этого жуткого места живыми и здоровыми.

– К благам цивилизации, – проворчал Челленджер.

– К информационным возможностям цивилизации, сэр. Наш долг заключается в том, чтобы подробно записать увиденное нами и оставить дальнейшие исследования для других. Вы все с этим соглашались, до того как Мэлоун принес схему местности.

– Ну ладно, – сказал Челленджер, – я признаю, что мне тоже было бы спокойнее, если бы я был уверен, что результаты экспедиции переданы нашим друзьям. Но пока у меня нет никаких идей относительно того, как нам отсюда спуститься. Однако я еще никогда в жизни не сталкивался с проблемой, которую мой изобретательный мозг был бы не в состоянии решить, и я обещаю вам, что с завтрашнего дня обращу все свое внимание на вопрос о нашем спуске. – На том пока и порешили.