Затерянный мир. Отравленный пояс. Когда мир вскрикнул - [50]

Мы встретили много мелких животных, таких как дикобраз, чешуйчатый муравьед и дикая свинья – пегая, с длинными загнутыми клыками. Однажды через просвет между деревьями мы увидели вдалеке открытый зеленый склон холма, по которому на довольно большой скорости промелькнуло крупное животное серовато-коричневого цвета. Оно скрылось так быстро, что мы не успели рассмотреть, кто это был; если это действительно был олень, как утверждает лорд Джон, то он никак не меньше гигантских ирландских лосей, кости которых время от времени до сих пор находят в болотах моей родины.

После таинственного визита, который кто-то нанес в наш лагерь, мы всегда возвращались туда с неким опасением. Однако на этот раз все было в порядке.

В тот вечер у нас состоялся серьезный разговор относительно сложившейся ситуации и планов на будущее, который я должен описать подробнее, поскольку он привел к новому походу, позволившему нам получить больше знаний о Земле Мейпла Уайта, чем могли бы дать многие недели исследований. Дебаты открыл Саммерли. Целый день он ворчал, а теперь какая-то реплика лорда Джона насчет того, что нам следует делать завтра, послужила поводом для того, чтобы выплеснуть накопившуюся желчь.

– Что нам действительно следует делать сегодня, завтра и постоянно, – сказал профессор, – так это искать выход из той ловушки, в которую мы угодили. Все ваши помыслы направлены на то, как забраться в эту страну поглубже. Я же считаю, что нам нужно найти способ отсюда выбраться.

– Я удивлен, сэр, – прогудел Челленджер, поглаживая свою величественную бороду, – что человек науки может испытывать столь постыдное чувство. Вы находитесь в стране, где амбициозному натуралисту предоставлены такие возможности, как никому другому за все время цивилизации; и вы предлагаете оставить Землю Мейпла Уайта, когда мы получили лишь самые поверхностные представления о местных обитателях. Я не ожидал от вас такого, профессор Саммерли.

– Вы забываете, – кисло сказал Саммерли, – что у меня в Лондоне есть много учеников, которые в настоящее время предоставлены исключительно моему неумелому заместителю. В этом заключается отличие моего положения от вашего, профессор Челленджер, так как, насколько мне известно, вам никогда не доверяли ответственной педагогической работы.

– Совершенно верно, – ответил Челленджер. – Я всегда считал кощунственным направлять мозг, способный к оригинальным исследованиям самого высокого уровня, на более мелкие задачи. Вот почему я всегда решительно отвергал любые предложения преподавательских должностей.

– Какие предложения, например? – ехидно спросил Саммерли; но здесь лорд Джон поспешил сменить тему разговора.

– Должен сказать, – вмешался он, – что лично я очень разочаруюсь, если мы вернемся в Лондон, прежде чем нам удастся узнать об этой стране намного больше, чем я знаю сейчас.

– А я после такого просто никогда не осмелюсь войти в редакцию своей газеты и посмотреть в глаза старику Мак-Ардлу, – добавил я. (Вы ведь извините мне мою излишнюю откровенность в изложении фактов, не правда ли, сэр?) – Он никогда не простит мне, что я упустил такой неистощимый материал. К тому же, насколько я понимаю, обсуждать пока особенно нечего, поскольку спуститься сейчас мы все равно не сможем, даже если и очень захотим.

– Наш юный друг с успехом компенсирует некоторые очевидные пробелы в интеллектуальном плане определенной дозой примитивного здравого смысла, – заметил профессор Челленджер. – Интересы его прискорбной профессии для нас несущественны; но, как он правильно заметил, в любом случае мы не сможем спуститься, так что тратить силы на обсуждение не имеет смысла.

– Не имеет смысла тратить силы на что-либо другое, – проворчал Саммерли с трубкой в зубах. – Позвольте мне напомнить вам, что мы прибыли сюда с вполне определенной миссией, порученной нам собранием в Зоологическом институте в Лондоне. Эта миссия заключается в проверке правдивости заявлений профессора Челленджера. Вынужден признать, что в настоящий момент мы все полностью подтверждаем. Таким образом, поставленная перед нами задача выполнена. Что же касается деталей, которые остаются невыясненными, то задача эта настолько обширна, что справиться с ней может лишь большая экспедиция со специальным оборудованием. Если же мы предпримем попытку выполнить это самостоятельно, единственным возможным результатом может быть только то, что мы вообще никогда не вернемся и не сделаем того существенного вклада в науку, который в состоянии сделать уже сейчас. Профессор Челленджер придумал способ, как доставить нас на это плато, которое до этого казалось недоступным; думаю, что теперь нам нужно обратиться к нему с просьбой проявить такую же изобретательность, чтобы вернуть нас в мир, откуда все мы пришли.

Должен признаться, что точка зрения Саммерли показалась мне тогда вполне разумной. Даже на Челленджера произвел впечатление довод о торжестве его врагов, если подтверждение его заявлений никогда не достигнет ушей тех, кто в них сомневался.

– Проблема спуска на первый взгляд может показаться пугающей, – сказал он, – и все же я нисколько не сомневаюсь, что интеллекту по силам решить эту задачу. Я готов согласиться со своим коллегой, что в настоящее время длительная задержка на Земле Мейпла Уайта нежелательна и что в самом ближайшем будущем нам придется лицом к лицу столкнуться с задачей возвращения. Однако я наотрез отказываюсь возвращаться, пока мы не проведем хотя бы поверхностное обследование этой страны и не сможем взять с собой нечто наподобие карты.