Затерянный храм - [16]

— А для чего ему это надо было?

— Я ни разу с ним не встречалась, поэтому не могла спросить. А если бы встретила, убила бы.

Грант смотрел на тетрадь и напряженно думал. Что же в ней такое? Он вспомнил, как умирал Пембертон: старик, всю жизнь проведший в безопасном прошлом, не пережил новой жестокой главы современной истории. Что такое он нашел, оказавшееся важным и через три тысячи лет?

— Ты хоть читала его? — спросил Грант.

— Нет.

— Но ты же работала с Пембертоном. Неужели тебе было неинтересно?

Она раздраженно мотнула головой:

— Война началась. Я забыла и про археологию, и про Пембертона. Если бы ты не вернулся, эту тетрадку нашли бы еще через тысячу лет и выставили в музее. — Она гневно посмотрела на него. — Жаль, что ты вернулся. Так бы я и тебя забыла тоже.

— Тогда я пойду.

Грант протянул руку, чтобы взять тетрадь. Марина не шевельнулась.

— Что ты с ней сделаешь?

— Прочитаю. Посмотрю, нельзя ли… — Он осекся, потому что Марина рассмеялась. — Что такое?

— Ничего, — ответила она весело, но уголок рта у нее дергался. — Бери. Читай.

Она кинула ему тетрадь. Грант одной рукой поймал ее и открыл. Посмотрел на страницу, потом, с растущей досадой, перелистал еще несколько.

— Так это на греческом.

— На древнегреческом. Даже если бы ты читал по-гречески так же хорошо, как и по-английски, читать вот это для тебя было бы все равно что пытаться читать Чосера.^[17]

— А я никогда и не пытался.

Марина скроила мину, чтобы ему стало ясно — она ничуть не удивлена.

— Многие слова выглядят знакомо, но некоторые из них означают не то, что ты думаешь, а другие ты и вовсе не узнаешь.

— Вот это да… Ну он постарался!

— Он всегда делал свои записи на древнегреческом. Говорил, что таким образом становится ближе к прошлому.

— Ну, сейчас он к нему еще ближе. — Грант задумался: а вдруг в той в долине тело археолога так и лежит там, где он его похоронил — у фундамента Кносского дворца. — И как же, черт возьми, я это прочитаю?

— Возьми словарь. — Ее лицо осветилось страстью, которую Грант так хорошо помнил. — А также справочник по археологии. И кучу исторических книг. Даже если бы ты смог прочитать, что тут написано, тебе потребовалось не меньше чем полгода, чтобы понять, о чем он говорит.

Грант посмотрел на тетрадь. Аккуратные ряды непонятных букв словно поплыли перед глазами. Марина его искушала, но на сей раз искушала правдой. Конечно, он мог просто продать тетрадь, разыскать этого ублюдка из разведки и заключить с ним сделку. Но как получить реальную цену, если он не знает, что продает? Более того, он не мог отказаться от простого, упрямого желания разузнать, что человек пытался скрыть.

— Не думаю…

Он искоса глянул на Марину. Она так и стояла рядом с тайником, к ее платью прилипли солома и мусор, лицо блестело от пота — поднять камень было нелегко. Ее губы были слегка приоткрыты в торжествующей улыбке, а в темных глазах сверкал вызов. Она уже приняла решение, но так просто Гранту о нем не расскажет.

Он кашлянул, прочищая горло:

— Ты поможешь мне выяснить, что написал Пембертон?

Они принесли тетрадь в дом и положили на стол. Грант хотел начать с конца, рассудив: что бы там Пембертон ни нашел, это случилось незадолго до его гибели. Но Марина настояла на том, что тетрадь надо открыть на первой странице и читать все подряд, и теперь тихонько бормотала слова вслух. Грант закурил сигарету. Вдали забрякали козьи колокольчики, но больше ничто не нарушало тишину этого дня. В деревне, в долине, жители закрывали ставни, готовясь к послеполуденной сиесте. Единственными звуками в комнате были редкое потрескивание горящего полена да шелест переворачиваемой страницы.

Грант смотрел в окно. Слева, там, где вниз по долине вилась дорога в сторону берега, на подъем взбиралась машина. Она скрылась за поворотом, появилась и исчезла вновь, отражая солнечные лучи, словно зеркало. Нечто знакомое шевельнулось в душе Гранта.

— Сколько еще? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно.

— Долго, если будешь меня прерывать. — Марина сосредоточенно нахмурилась. — Здесь много линейного письма Б, которое я не понимаю. Думаю, Пембертон пытался его расшифровать.

Грант не знал, что такое линейное письмо, но сейчас это его не интересовало. Машина скрылась на тесных улицах деревни.

«Может, это просто какой-то местный богатей, пускающий пыль в глаза соседям, — сказал себе Грант. — Или чиновник из Ираклиона явился произвести впечатление на народ».

— У вас здесь много легковых автомобилей?

— У Йоргоса в долине есть «форд».

В нескольких сотнях ярдов от дома из узкого переулка на дорогу в яблоневых садах высунулась черная морда. Грант коснулся «уэбли», засунутого за пояс.

— А патроны в той коробке есть?

— Были, но я использовала их против немцев. — Марина подняла взгляд, скорее любопытный, чем раздраженный. — А почему ты спрашиваешь?

Машина остановилась перед воротами. Двигатель еще раз рыкнул и вдруг замолчал в тишине. Из машины вышли двое в темных шляпах и пальто; один открыл багажник и вытащил длинный тупорылый сверток, упакованный в коричневую бумагу.

— Потому что к нам гости.

Грант протиснулся сквозь маленькое окошко в задней части дома и спрыгнул на землю. За углом слышался металлический звук подкованных ботинок — по дорожке к передней двери. Кто бы ни были эти гости, они нисколько не беспокоились, что их могут услышать. Грант не знал, хорошо это или нет.