Затерянные во льдах. Роковая экспедиция - [58]

Это кладбище… Не знаю, как описать ощущения, охватившие меня в полумраке ночи и в тени нависшей над нами горы. Это было самое обычное кладбище. Оно ничем не отличалось от множества других, и все же… Проблема заключалась в том, что мы пришли ночью и крадучись, как воры. А нечистая совесть — не самый лучший спутник на кладбище. Мы без труда разыскали свежевыкрашенный крест и свежую землю последнего места упокоения Джорджа Фарнелла. Я схватил лопату и отодвинул в сторону лоскуты дерна, после чего выдернул крест и принялся копать. Земля под холмиком оказалась твердой, как железо. Мы потели и кряхтели, по очереди вонзая кирку в замерзшую землю. Медленно, очень медленно мы начали углубляться в могилу. Это была невероятно изнурительная работа. Мы разделись до нижних рубах, но все равно обливались потом. Кроме того, нас окружало облако пара от собственного тяжелого и прерывистого дыхания.

Затем над горами показалась луна. Вспыхнул холодным белым светом снег. Замерцал зеленоватыми искрами ледник Суфель. Вода фьорда показалась мне еще более черной, чем прежде. Делая шаг назад и передавая кирку Кертису, я взглянул в сторону поселка. Везде царила мертвая тишина. И все же меня не покидало ужасное чувство, что за нами наблюдают и что в любую секунду сюда могут ворваться местные жители, чтобы защитить свое маленькое кладбище от святотатства и осквернения.

— Ты кого-нибудь видишь? — еле слышно спросил Дик.

— Нет, — хриплым шепотом ответил я.

Он оперся на лопату и начал всматриваться в темноту.

— Дай сюда, — буркнул я и, забрав у него лопату, начал выбрасывать из ямы землю, которую уже раскрошил киркой Кертис.

Стоило мне остановиться, и я начинал остро осознавать заливающий все вокруг лунный свет и гнетущую тишину. Шипел и журчал по камням ручей. Горы холодно и отстраненно хранили полное молчание. Нас наверняка было видно за многие мили вокруг.

Земля стала мягче, потому что в глубине она промерзла меньше. Могила становилась все глубже, и вдруг кирка ударилась о дерево. Через несколько минут мы уже освободили грубо сколоченный сосновый гроб от земли и с трудом подняли его из неглубокой ямы.

В этот момент Дахлер насторожился и прошипел:

— Кто-то идет.

— Где? — так же шепотом спросил я.

Он повернул голову в сторону ручья.

— Там кто-то есть.

— Вы просто разнервничались, — прошептал Дик.

Я обернулся к гробу. Кертис снова взялся за кирку.

— Давайте, открывайте, — поторопил его я, но он не шевелился.

Он замер и смотрел в сторону берега.

— Там кто-то есть, — произнес он. — Смотрите!

Он схватил меня за руку и показал туда, где ручей впадал во фьорд.

Я действительно увидел чью-то фигуру. В лунном свете она казалась серебристой. Это был человек, одетый во все белое. Он остановился и посмотрел в нашу сторону. Затем он снова шагнул вперед и, перейдя через ручей, начал подниматься по склону.

— Кто бы это мог быть? — прошептал Дик.

Мелькнул ворот красного свитера, и я понял, кто перед нами.

— Открывайте гроб, — рявкнул я на Кертиса.

Но он не шелохнулся. Мгновение спустя Джилл остановилась перед нами. Она тяжело дышала от усталости, и с бледного лица на нас смотрели огромные, широко раскрытые глаза. Она была одета в светлый плащ, теперь измазанный грязью и порванный. Ее брюки промокли до колен.

Я шагнул к ней.

— Вам не нужно было приходить, — произнес я.

Но она смотрела на гроб, который, накренившись, стоял на куче выброшенной из могилы земли.

— Как вы могли? — выдохнула она и безудержно разрыдалась.

Я посмотрел на ее изорванную одежду и понял, как она, должно быть, спешила, пробираясь в темноте в неверном лунном свете по каменистому берегу.

— Я должен был это сделать, — резко ответил я и повернулся к Кертису. — Открывайте, — повторил я.

— Нет, — ответил он. — Вам не следовало этого делать без ее согласия.

— Если вы не хотите, значит, это придется сделать мне, — произнес я, отнимая у него кирку.

Я вставил заостренный металлический конец в щель между крышкой и бортиком гроба и услышал испуганный возглас Джилл. Раздался треск, но крышка приподнялась, не расколовшись. Кто-то не стал утруждаться, ограничившись всего несколькими гвоздями. Я оторвал ее от гроба и отшвырнул в сторону. Кертис увлек Джилл в сторону. Она рыдала, спрятав лицо у него на груди. Я осторожно раскрыл покрывающий тело саван.

Я содрогнулся. Тело представляло собой искореженную массу запекшейся крови и плоти. Голова была проломлена, шея сломана, а левая рука от плеча и до кончиков пальцев превратилась в кровавое месиво. Я в растерянности выпрямился. Я не понимал, как определить, стала смерть Фарнелла случайностью или он умер от рук убийцы. Тело было так искалечено и изломано, что я не мог даже просто опознать в нем Фарнелла. Оно совершенно не разложилось. О его сохранности позаботилась замерзшая почва. Но ни единого признака, позволявшего опознать покойника, я не видел. Лицо напоминало бесформенную массу, а рука…. Я наклонился пониже. Почему с этой рукой обошлись так жестоко? Разумеется, это могло произойти естественным образом. Он упал с огромной высоты. Сверху на него могли скатиться валуны. Но я работал в шахтах и видел много несчастных случаев, жертвы которых были раздавлены обломками породы. Однако такого изуродованного тела я не видел никогда. Походило на то, что кто-то намеренно его избивал, стремясь сделать неузнаваемым. Это левая рука. Я приподнял изрезанную и изломанную конечность. Изорванная плоть и запекшаяся кровь замерзли, превратившись в лед. При свете фонаря я увидел, что кости и суставы пальцев расплющены и осколки торчат наружу подобно острым зубам. Я присмотрелся к мизинцу. Двух верхних суставов недоставало, как и на руке Фарнелла. Но из оставшегося сустава торчало длинное сухожилие.