Затерянные во льдах. Роковая экспедиция - [56]

— Именно здесь он и хотел бы, чтобы его похоронили.

Я обернулся. Это была Джилл. Ее лицо было очень бледным, а губы дрожали. Мне показалось, что она плакала, но наверняка утверждать это я не мог.

— Я как раз об этом думал, — ответил я, обводя взглядом фьорд и горы. — Ради всего этого он и жил.

Я снова посмотрел на маленький крест над холмиком земли, еще совсем свежим и не успевшим порасти травой. Умер ли Фарнелл естественной смертью, или его и в самом деле убили? Кто и почему заблокировал ходатайство об эксгумации? Ответ лежал прямо передо мной. Необходимо было только снять вот эти куски дерна и докопаться до гроба… Я покосился на Джилл. Она была готова к тому, что тело Фарнелла подвергнется официальной эксгумации. Разницы, в общем-то, не было никакой. Но все же…

— Он будет здесь счастлив, — быстро произнес я, опасаясь, что она прочтет мои мысли.

— Да, — прошептала она. — Спасибо вам, Билл, за то, что вы меня сюда привезли. — Ее губы снова начали дрожать, и она, отвернувшись, пошла по дорожке к воротам. Я пошел за ней, и, когда мы вышли на дорогу, она спросила:

— Когда эксгумация?

— Эксгумации не будет, — ответил я. — Наше ходатайство отклонили.

Она вздохнула, как мне показалось, с облегчением.

— Я рада, — пробормотала она. — Не вижу смысла тревожить его здесь.

Я посмотрел на нее.

— Разве вы не хотите узнать, была его смерть случайной или нет?

— Нет, — ответила она. — Что бы мы ни делали, к жизни его это не вернет.

Мне нечего было ей ответить, и мы молча прошли по доскам пристани. На борту яхты Дик, Кертис и Санде ожидали нашего возвращения.

— Ну что? — поинтересовался Кертис.

— Ничего хорошего, — вздохнул я. — Ходатайство отклонили на самом верху. Кто-то очень не хочет этого вскрытия.

— Йоргенсен?

— Возможно, — ответил я и дал распоряжение отдать швартовы.

— Погоди, — встрепенулся Дик. — Дахлер на берегу. Он кому-то звонит из отеля.

— Кому? — спросил я.

Но Дик этого не знал. И когда Дахлер вернулся на яхту, он не стал ничего объяснять.

— Кажется, я вас задержал, Билл. Прошу прощения, — извинился он.

— Ничего страшного, — отозвался я. — Я всего лишь хочу немного спуститься по фьорду.

Я снова приказал Уилсону отдать швартовы, и вскоре заработал двигатель.

Солнце уже садилось, когда мы покидали Фьерланд. На мгновение снежная шапка Йостедала, как будто парящая над поселком, окрасилась в розовый цвет. Но тут же свет померк и фьорд превратился в темный и холодный разрез в горах. Из зеленой его вода стала чернильно-черной. Сумерки сгущались очень быстро, и в деревянных домиках, столпившихся вокруг пристани, начали вспыхивать огни.

Мы обогнули мыс, и я направил яхту к деревянным мосткам небольшой пристани. От поселка нас отделяло менее мили. Чуть выше по склону виднелась одинокая рыбацкая хижина, которая, казалось, балансирует на поросшем зеленой травой уступе утеса. Мы пришвартовались к прелым сваям, и я приказал спустить на воду лодку.

— Что вы задумали? — поинтересовался Кертис.

Я огляделся. Джилл наблюдала за нами, стоя возле кокпита.

— Я не хотел ночевать во Фьерланде, потому что там остановился мой представитель, — ответил я. — Мы с ним немного повздорили. Джилл, берите в помощники Уилсона и готовьте ужин.

Когда она скрылась в люке, Кертис спросил:

— Ваш представитель — это такой коротышка в черном костюме? С круглой пухлой физиономией?

— Да, — кивнул я.

— Ну так он ушел на рыбацком судне за десять минут до того, как вы с Джилл вернулись на борт, — сообщил мне Кертис и испытующе посмотрел на меня. — Что вы задумали, Билл? — Не дождавшись моего ответа, он продолжил: — Вы собираетесь откопать тело Фарнелла, верно?

— Да, — кивнул я. — Церковь находится в очень уединенном месте. Луна встает сразу после полуночи. В нашем распоряжении будет четыре часа.

Он схватил меня за руку. В его глазах неожиданно вспыхнул гнев.

— Вы не можете этого сделать, — заявил он.

— Не могу этого сделать? — рассмеялся я. — Не будьте идиотом. Это совершенно безопасно. Там не будет ни души. И даже если нас заметят, никто не будет знать, кто мы. Поэтому я и не захотел оставаться во Фьерланде.

— Я беспокоюсь не о том, что вас поймают, а о Джилл, — ответил он.

— Джилл? — Я вспомнил ее вздох облегчения и заявление о том, что она рада тому, что эксгумация не состоится. — Джилл об этом знать не должна, — кивнул я.

— Бог ты мой! — воскликнул он. — Она побелела как мел, как только вы приказали спустить лодку на воду. Вы думаете, она не понимает, почему мы здесь пришвартовались?

— Думаю, не понимает, — кивнул я. — Вы собираетесь ей об этом сообщить?

— Разумеется, нет, — ответил он.

— Вот и хорошо, — кивнул я. — А теперь давайте все-таки спустим эту лодку.

Но он схватил меня за локоть и развернул к себе. Я почувствовал, что его пальцы клещами впились в мою кожу, и у меня мелькнуло подозрение о том, что он влюблен в Джилл.

— Вы действительно на это пойдете? — разгневанно воскликнул он.

— Конечно, — ответил я. — О, бога ради, Кертис, не будьте ребенком. Джилл незачем об этом знать. Но я должен знать, как умер Фарнелл.

— Почему?

— Разве это не очевидно? Если его убили, значит, Шрейдеру известно местонахождение залежей минерала. Если следов борьбы на теле нет, то тайна, вероятнее всего, умерла вместе с ним. Я должен знать ответ на этот вопрос.