Затерянные миры. Марс - [5]

Чалмерс, казалось, восстановил свои силы. Его голос зазвучал более отчетливо.

— Они — дегенерировавшие остатки древней марсианской расы Иорхи, которая существовала еще до Айхаи. Все полагают, что они полностью вымерли. Руины их городов все еще сохранились в Чаур. Насколько я смог выяснить — а я теперь говорю на их языке, — это племя было загнано под землю высыханием рек. Они последовали за уходящими водами подземного озера, лежащего на дне этой бездны. Сейчас Иорхи мало чем отличаются от животных, они поклоняются таинственному монстру, живущему в озере… Обитателю Бездны, как они его называют… существу, которое может подниматься по отвесной скале. Маленький идол, которого вы видите на алтаре, — это изображение монстра. Сейчас они собираются провести одну из своих религиозных церемоний и хотят, чтобы вы приняли в ней участие, А я должен проинструктировать вас… Это начало вашего посвящения в жизнь Иорхи.

Слушая странное заявление Чалмерса, Беллман и его спутники испытывали чувство, смешанное из отвращения и удивления. Бледное безглазое существо со спутанной бородой, стоявшее перед ними, казалось, несло отпечаток той же деградации, которую они заметили у жителей пещеры. Его уже вряд ли можно было назвать человеком Без сомнения, землянина надломил ужас долгого плена, а пустые глазницы Чалмерса невольно наталкивали на вопрос, который никто из троих не решался задать.

— А что это за церемония? — не сразу спросил Беллман.

— Пойдемте, я покажу, — в срывающемся голосе Чалмерса прозвучала странная живость. Он потянул Беллмана за рукав и начал подниматься на пирамиду алтаря с уверенностью, говорящей, что путь этот ему хорошо знаком.

Беллман, Чиверс и Маспик последовали за ним, двигаясь как во сне. Изображение идола не было похоже ни на что из всего виденного ими на красной планете или где бы то ни было. Изваяние из странного металла, светлее золота, оказалось фигурой горбатого животного, покрытого гладким панцирем, из-под которого по-черепашьи выглядывали голова и конечности. Голова, плоская и треугольная, как у ядовитых змей, была безглазой. По углам безжалостного рта изгибались вверх два длинных хоботка с присосками. Существо обладало двумя рядами коротких ножек, расположенных под панцирем, по земле спиралью извивался длинный хвост. Основания лап были круглыми и напоминали маленькие перевернутые бокалы.

Грязный идол — плод воображения чьего-то безумия — казалось, дремал на алтаре. От него буквально излучался незаметно подкрадывающийся ужас, притупляя чувства исходящим от него оцепенением. Такие же излучения исходили когда-то от первобытных миров до того, как появился свет, когда жизнь кипела и лениво пожирала все вокруг в темном, слепом пространстве.

— И это чудовище действительно существует? — Беллман слышал свой собственный голос через наползающий покров дремоты, как будто кто-то другой заговорил и разбудил его.

— Это Обитатель Бездны, — пробормотал Чалмерс. Он наклонился над идолом, и его вытянутые пальцы трепетали в воздухе, словно он собирался приласкать бледный ужас. — Иорхи создали этого идола очень давно, — продолжил он. — Я не знаю, как он был сделан… И металл, из которого его отлили, ни на что не похож… Какой-то новый элемент. Поступайте, как я… и темнота вам уже не покажется такой противной… Вам не будут уже нужны глаза. Вы станете пить гнилую, вонючую воду озера, поедать сырых слизней, слепых рыб и озерных червей, находя их вкусными… И вы не узнаете, когда Обитатель Бездны придет и возьмет вас.

Он принялся ласкать изваяние, поглаживая горбатый панцирь и плоскую змеиную голову. Его слепое лицо приняло выражение мечтательной апатичности курильщика опиума, речь превратилась в бессвязное бормотание, напоминая звуки плещущейся жидкости. Чалмерса окружал ореол странной, нечеловеческой порочности.

Беллман, Чиверс и Маспик, с удивлением наблюдая за ним, внезапно заметили, что на алтарь хлынули бледные марсиане. Некоторые протиснулись на другую сторону и, расположившись напротив Чалмерса, также принялись гладить изваяние. Совершался как бы некий фантастический ритуал прикосновения. Они водили тонкими пальцами по отвратительным очертаниям, их движения, казалось, следовали четко расписанному порядку, от которого ни один не отклонялся. Марсиане издавали звуки, напоминающие писк сонных летучих мышей. На их мерзких лицах был написан наркотический экстаз.

Фанатики у алтаря, совершив свою причудливую церемонию, отходили от изваяния. Но, уронив голову на покрытую лохмотьями грудь, Чалмерс продолжал медленно и сонно ласкать идола. Со смешанным чувством отвращения и любопытства земляне, подталкиваемые стоящими позади марсианами, подошли ближе и положили свои пуки на горбатую фигуру. Процедура казалась им чрезвычайно таинственной и отталкивающей, но неразумно нарушать обычаи захвативших их марсиан.

На ощупь изваяние казалось холодным и липким, будто совсем недавно лежало в куче слизи. Но под кончиками пальцев идол пульсировал и увеличивался, словно живой.

Тяжелыми нескончаемыми волнами от него исходила энергия, которую можно было описать только как наркотический магнетизм или электрические колебания. Возможно, неизвестный металл испускал какой-то мощный заряд, воздействующий на нервные окончания благодаря поверхностному контакту. Беллман и его спутники почувствовали, как таинственная вибрация пронизывает их тела, заволакивает глаза и наполняет кровь тяжелой сонливостью. В дреме они размышляли, пытаясь объяснить себе этот феномен в терминах земной науки. Но наркоз стал усиливаться, в опьянении они забыли о своих предположениях.