Затерянное племя ситхов - [22]

Сиела наградила мужа пылающим взглядом, но Корсин успешно его проигнорировал. Он ухмыльнулся, глянув ей за спину, и развернулся к ожидавшей его толпе:

— Прошу прощения у всех, но я вынужден вас покинуть — прибыл гость, которого я ждал к обеду.

Сиела обернулась.

На краю площади стояла Адари Вааль.

2

Империя ситхов во времена юности Сиелы была гнездом звездных систем, сплавленных воедино старыми традициями, жадностью и амбициями. Это была черная дыра, из которой мало кому удавалось сбежать.

Как ни странно, невезучим чужакам гораздо легче было проникнуть на территорию ситхов извне, чем самим владыкам прорваться сквозь Кальдеру во внешний космос. Те, кто попался в ловушку невозвращения, становились рабами того или иного властителя. Они сами и их дети переходили из рук в руки, часто меняя хозяев. В конце концов забывая о своей родине, они тоже становились ситхами.

Кое-кто из владык, подобно Наге Садоу, ценил работу потомков первых беженцев с Тапани. Краснокожие хозяева, ведущие свой род от первых ситхов, предпочитали магию. А народ Сиелы шел путем науки. Когда им разрешили применять свои знания на практике, они стали развивать промышленность и медицину. Их умения помогли улучшить процессы изготовления кристаллов и генерации Силы для световых мечей; подобные усовершенствования не были доступны даже джедаям Республики. Впрочем, их достижения не афишировались: жадность ситхских владык не позволяла им делиться новыми технологиями. Промахи повелители предпочитали не замечать, успех же становился их любимым, но тайным чадом.

В детстве, на Релге, служа вместе с остатками своей семьи Лудо Кресшу — главному противнику Садоу, Сиела справедливо считала свои успехи лишь собственной заслугой. В тринадцать она уже была отличным целителем, используя как Силу, так и знания предков. Преданность делу всегда приносит свои плоды.

«Мы совершенствуем свои знания и свои умения, — говорил ее отец. — И если ты хорошо делаешь свое дело, то получаешь награду. Залог нашего процветания, Сиела, в том, сколько пользы мы приносим. И это самое большее, чего могут добиться такие, как мы».

Она провинилась очень сильно, пытаясь вылечить ноги Лудо Кресша.

Тильден доложил, что они снова провели день вместе. Впрочем, шпионов у нее хватало и без Тильдена. Корсин с кеширской женщиной гуляли по дорожкам, пробитым на склоне, когда-то ставшем для них роковым. И говорили… о чем? Насколько она знала, беседы их проходили мирно.

Эти прогулки и роман Корсина с Сиелой начались примерно в одно время. Тогда Адари Вааль действительно была необходима. Ведь именно она первая наткнулась на ситхов и стала чем-то вроде посредника между ними и кешири. Но годы шли, нужда в посреднике давно отпала, а прогулки продолжались. После рождения Ниды — их с Корсином дочери — эти прогулки вообще стали ежедневными; они даже время от времени вместе летали на уваках.

Ее информаторы были достаточно компетентны и надежны, Сиела точно знала, что Корсин не изменяет ей — впрочем, измена не сильно расстроила бы ее, — но туземка в последнее время пыталась прихорашиваться. Она даже нанесла на лицо затейливый узор вор’шанди — украшение, немыслимое для кеширской вдовы наездника уваков. Но, как подтверждали шпионы Сиелы, содержание бесед осталось столь же бессмысленным.

«Где прячется солнце ночью, Корсин? Воздух — часть Силы, Корсин? Почему скалы несъедобны, Корсин?»

Если Вааль и шпионила, то пользы от нее в этом качестве не было. Вот только верховный повелитель посвящал ей массу своего времени. И даже больше.

— Она… действительно нечто, правда? — сорвалось однажды у Корсина с языка. Был вечер, и Адари только что улетела.

— Я думаю, что твои требования к качеству игрушек упали, — фыркнула Сиела.

— Как и мой корабль.

«Как и мой настоящий муж». Этого она, конечно, вслух не произнесла. Почему-то сейчас, за стенами дворца, ей вспомнился тот случай. Пятнадцать лет она живет с ненавистным ей деверем. Пятнадцать лет она живет с человеком, который осиротил ее сына. «Вот и пусть занимается своей лиловой идиоткой», — подумала Сиела. Чем меньше Яру Корсин появляется на людях, тем лучше.

Корсин затащил Сиелу в постель, едва она намекнула, что не намерена его убивать. Эти отношения были выгодны обоим. Она помогла ему управиться со своенравными шахтерами, занимавшимися переноской корабля; и, вероятно, ему был приятен сам факт обладания тем, что когда-то принадлежало нелюбимому брату. Она разрешила Корсину считать, что эти отношения целиком и полностью его идея. Правда, молчание в первый год их брака стоило ей искусанных в кровь губ.

Но оно того действительно стоило. Сиела получила власть и влияние, предоставляющие широкие возможности — и удобный душ был лишь приятным бонусом к ним. Маленький Джериад рос в самых лучших на этой дикой планете условиях — и в Таве, и позже здесь, в их горной крепости.

И у нее было дело. Обустройство ситхами больничных Палат казалось никчемной синекурой для избалованных людей, особенно на фоне крепкого здоровья кешири. Мало кто хотел этим заниматься, ведь медицина — не война, и она вряд ли способна помочь им улететь отсюда. А пострадавшие ситхи все равно редко добирались до целителей живыми.