Затемнение в Грэтли - [68]

Не без тайного сожаления я отказался от выпивки, чем очень удивил его. Вероятно, кто-то — скорее всего Диана — сообщил ему, что я человек пьющий. Но с ним пить я не желал.

— Мой слуга немного бестолков, — начал полковник, — но очень славный малый. Моррис… валлиец. Был у меня денщиком в прошлую войну.

— Ллойд Моррис. Из бывшего Кардиганского полка.

— Правильно. Я вижу, вы говорили с ним. Чудаковат, конечно, на англичанина не похож. Совсем другой тип.

— Полковник, — сказал я, отчеканивая слова, — ваш денщик Ллойд Моррис умер три года тому назад в Кардифском лазарете.

— Что вы несете, Нейлэнд? — Видно было, что он не возмущен, а только притворяется возмущенным. Я следил за выражением его глаз. Предстояла нелегкая борьба, а я чувствовал себя премерзко — у меня начиналось что-то вроде бреда, и плечо болело не на шутку. — Не спорю, что какой-то Ллойд Моррис мог умереть в Кардифском лазарете, может быть, их умерло даже с полдюжины, но этот Моррис жив и здоров. Черт возьми, мне ли не знать имя моего собственного слуги!

— Вы, конечно, знаете его имя. Его зовут Феликс Родель.

Удар был серьезный, но полковник не растерялся.

— Слушайте, Нейлэнд, вы мелете чепуху, и вид у вас неважнецкий. Если у вас ко мне дело, выкладывайте поскорее, а потом сразу идите и ложитесь в постель. Наверное, это грипп. Он может дать высокую температуру.

— Может. Но имя вашего слуги, полковник, все-таки Феликс Родель. Заслуженный член нацистской партии. Занимается в Англии шпионажем. Вы переименовали его в Морриса.

Я услышал какой-то звук; полковник, вероятно, тоже слышал, но не обратил внимания. Он вдруг начал кричать на меня, словно в приступе безумного гнева — точь-в-точь полковник Блимп[3] на всех парах, — в действительности же под этой багровеющей маской оставался хладнокровным и осторожным.

— Господи помилуй, Нейлэнд, вы совсем спятили! Явиться ко мне и нести такой вздор! Да вы понимаете, что, будь у меня свидетели, я мог был подать на вас в суд за клевету. И подал бы, честное слово! Да если бы кто-нибудь слышал…

В этот момент появился свидетель, которого ему не хватало. Раздался легкий стук в дверь, и вошла Маргарет Бауэрнштерн.

— Простите, — обратилась она к полковнику, — мне никто не открывал, а я так беспокоюсь, что решила войти без приглашения. — Она пристально посмотрела на меня и нахмурилась. — Что случилось?

Я покачал головой.

— Потом объясню.

— Где Отто? Мне вдруг стало так страшно за него, что я сама отправилась сюда. Где он?

— Сядьте, — сказал я. — И крепитесь, Маргарет.

Полковник Тарлингтон шагнул к нам.

— В чем дело? — начал он, но я перебил его.

— Вы тоже сядьте, полковник. Вот вам и свидетель, так что все в порядке. — Я повернулся к Маргарет, которая сидела на краешке стула, не сводя с меня широко раскрытых глаз. — Мне очень жаль, Маргарет… Отто умер. Его ранил Родель, тот нацист, которого он искал. Потом Отто убил Роделя и умер сам. Он спас мне жизнь.

Она побледнела и застыла.

— А с вами что?

— Ничего, обойдется. Надо кончать. Не уходите.

Она кивнула. Я обратился к полковнику, который перестал бушевать и сидел молча, холодный, бдительный, непреклонный. Нужно было атаковать его до тех пор, пока он не сдастся, а я не чувствовал в себе достаточно сил. Но я знал, что все должно быть закончено здесь и сейчас.

— Бесполезно, полковник, — начал я. — Игра проиграна. Если вы не захотите слушать сейчас, услышите скоро на суде. Родель лежит мертвый в вашей конюшне, где он устроил себе мастерскую. Джо арестован и всех выдает. Диане Экстон дали уехать в Лондон только для того, чтобы накрыть ее там вместе с сообщниками.

— Все это очень интересно, — сказал Тарлингтон. — Но при чем тут я?

— Вы же сами говорили всем, что у вас служит ваш бывший денщик Моррис, а на самом деле это был нацист Родель. Но это еще далеко не все, полковник. Возьмем хотя бы вашу приятельницу Диану Экстон…

— Если вы говорите о женщине, которая открыла здесь лавку, — перебил он, — то меня с ней недавно познакомили, и она раза два звонила мне по разным мелким делам…

— Например, по поводу места для меня на заводе Чартерса.

— Почему же нет? Но я этой женщины не знаю. Я с ней пяти минут не провел наедине, и никогда не заходил в ее лавку. Попробуйте доказать обратное!

— Вам незачем было ходить к ней в лавку, — сказал я. — Когда у нее бывали сообщения для вас, она их помещала в витрине. Все было отлично продумано, и команда подобралась что надо. Во-первых, вы, местное светило, член правления Электрической компании; затем Родель, главный организатор заговора, втянувший всех вас еще в Америке; здесь он удобно устроился под видом вашего слуги. Затем Диана с ее «Магазином подарков» — ну кому пришло бы в голову подозревать хозяйку такого магазина? И наконец Джо, душа всякого общества, собравшегося в баре «Трефовой дамы», где выпивка быстро развязывала языки молодых летчиков и армейцев. А что касается передачи новых инструкций, то способов хватало. На этой неделе, например, акробатка Фифин превратила сцену «Ипподрома» в почтовое отделение. Вы скажете, что в глаза не видели этой женщины. Я знаю. В этом и не было надобности. Зато Родель, который слишком осмелел и стал неосторожен, не мог отказать себе в удовольствии выпить со старой приятельницей.