Застой. Перестройка. Отстой - [23]
Пришел в музей семьи Маяковских. И там сказали: «Нет!»
Я обил пороги всех московских редакций. Везде отвечали однозначно.
Короче, я остался с носом после трех месяцев бесплодных поисков работы в нашей замечательной социалистической отчизне.
Один поэт, мой шапочный знакомый Саня Щупленький, работавший в газете «Книжное откровение», сказал:
— Позвони мне через месяц, когда выйду из отпуска, я тебя порекомендую в «Московский помощник партии» или возьму к себе в «Откровение», на договор.
Месяц я ждать не мог. Я сам пришел в «Московский помощник партии». И, как ни странно, ко мне там отнеслись более или менее тепло. Я показал свои стихи Александру Яковлевичу Храброву. Тому они понравились. Он передал их Юрию Ивановичу Вовину, который вел рубрику «Турнир поэтов». Вовин встретил меня вопросом:
— А чего ты ко мне сразу не пришел? Я же поэт с мировым именем, обо мне писали и Солженицын, и Пастернак, и Сельвинский. А вообще-то правильно сделал, что не пришел, все равно я стихов поэтов с улицы или из почты почти не читаю. Знаешь, сколько писем ко мне в день приходит? Тонны! И я их сразу — в корзину. Ведь мы здесь, в «Помощнике», рукописи не рецензируем и не возвращаем. Но Саше Храброву я верю. И тебе тоже. Только ты скажи ч е с т н о: ты хорошие стихи пишешь или говно? Ты мне сам скажи, ч е с т н о!
— Вообще-то я считаю себя журналистом, я, собственно, сюда и пришел устраиваться корреспондентом, — дерзко и вместе с тем очень наивно ответил я.
Вовин задумался и вдруг выдал:
— Это можно! Ты не боись! Без работы не останешься.
И повел меня к заместителю главного редактора «Помощника» Саше Топчуку.
Тот выслушал монолог о моей сложной и тяжелой жизни, обремененной красивой женой и малым ребенком, посмотрел статьи, стихи и заметки, опубликованные в «Трудной нови», и тяжеловесно, и торжественно произнес:
— Добро!
Он проводил меня к завотделом комсомольской жизни Ефиму Наташину и объяснил ему ситуацию.
На следующий день я поехал в командировку в поэтический, овеянный именем Чайковского Клин. Мне поручили написать материал о жизни горкома ВЛКСМ. После чего редакция должна была решить: брать меня на работу или нет?
Увы и ах, довольно частое печатание в районной газете привело к не совсем хорошим результатам. Дело в том, что как и Советская власть пришла в наш Кубиковск медленными темпами, так и все горбачевские либеральные перестроечные перемены не торопились здесь давать о себе знать. За годы своего сотрудничества с районной газетой я не написал н и о д н о г о критического материала. Только всех хвалил, в основном своих одаренных учеников из Среднеспасской средней школы. И перестроиться мне было трудно, к тому же я и не хотел этого. Я не понимал, почему нужно все и всех ругать, разве в этом суть Перестройки?!
Прочитав мой «клинский» материал, Ефим Наташин отчеканил:
— Это очень плохо. Очень плохо. Так писать нельзя. Так писали только в годы «застоя». Да и то не так хвалебно!
Однако Ефим не бросил меня на произвол судьбы. Он — благородный человек! — отвел меня в отдел информации и представил заму начальника отдела Диме Шкирину:
— Парень неплохой, фактуру брать может, думаю, что вам он пригодится.
Дима сказал:
— Сначала нужно сделать три публикации в «Помощнике», опубликовать их через наш отдел.
Я оживился:
— Есть заметка о книжной выставке в Сокольниках.
— Не нужно.
— Очерк об артисте Картавом.
— Не пойдет.
— О людях, получивших патент на индивидуально-трудовую деятельность.
— Пиши! А сейчас покажи, что у тебя уже написано.
Я достал из сумки газетные публикации и рукописи. Дима листал их минуты три. Не вдохновился.
В скором времени я принес ему новые, уже заказанные материалы. Дима их положил в очень дальний ящик своего письменного стола. И сказал:
— Позвони через месяц.
Через месяц Шкирин вернул мне рукописи, констатировав сакраментальное:
— Не пойдет!
Однако вскорости из отпуска вышел начальник отдела информации Александр Пегов. Вовин отвел меня к нему. Пегов отнесся к начинающему журналисту теплее. Он и сам писал стихи, и уважал мнения своих друзей Храброва и Вовина.
Впрочем, и Саша не взял меня на работу, хотя поначалу и пообещал это сделать.
На Пегова я не сердился. Он мне все равно был симпатичен. Тем более что он пообещал сосватать меня попозже в отдел литературы:
— Ты там будешь чувствовать себя как рыба в воде. Это тебе близко. Я с зав. отделом поговорю.
— Да я уже с Петей Рубаком, сотрудником отдела, общался. — Посетовал я. — Он, мягко говоря, не пришел в восторг.
— Ну, Петя человек сложный. А с Лоханкиной вопрос решим. Пока же Лоханкина из отпуска не вышла, — сотрудничай со мной. Глядишь, что-то и выйдет из этого путное! Словом, я буду тебя проверять на годность к журналистской работе.
Проверял меня Пегов на годность недели две. И за это время учил уму-разуму:
— Что такое журналистика? Это свалка. На нее попадают те, кто в жизни ничего не смог, кто ничего не хочет делать, а хочет только языком трепать. Но уж коли пришел, давай сотрудничать. И на свалке можно сверкать!
Для начала Пегов дал мне задание — взять интервью ко Дню авиации у летчика из аэропорта Быко-во — молодого и красивого комсомольца.
Когда Карла и Роберт поженились, им казалось, будто они созданы друг для друга, и вершиной их счастья стала беременность супруги. Но другая женщина решила, что их ребенок создан для нее…Драматическая история двух семей, для которых одна маленькая девочка стала всем!
Райан, герой романа американского писателя Уолтера Керна «Мне бы в небо» по долгу службы все свое время проводит в самолетах. Его работа заключается в том, чтобы увольнять служащих корпораций, чье начальство не желает брать на себя эту неприятную задачу. Ему нравится жить между небом и землей, не имея ни привязанностей, ни обязательств, ни личной жизни. При этом Райан и сам намерен сменить работу, как только наберет миллион бонусных миль в авиакомпании, которой он пользуется. Но за несколько дней, предшествующих торжественному моменту, жизнь его внезапно меняется…В 2009 году роман экранизирован Джейсоном Рейтманом («Здесь курят», «Джуно»), в главной роли — Джордж Клуни.
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.