Застенчивый порнограф - [56]
— Однако ты готов немало сделать для своей матери, — со смехом говорил хозяин магазина и уходил из комнаты.
Тобиас продолжал искать. «Хассельблад-501 С М» появился три с половиной года назад и был очень популярным у фотографов-любителей, потому что он стоил дешевле прежних моделей. Филипп называл его «жемчужиной среди камер». Но таких фотоаппаратов магазин, разумеется, продал мало. Филипп сказал, что теперь людей не привлекают старые вещи. Просидев четыре дня в конторе, Тобиас нашел трех покупателей: Мону Якобсен, Вилли Ундера и В. Снетрама.
Проснувшись на следующее утро, он стал думать о Вилли Ундере и В. Снетраме. В сайте Вилли Ундера он увидел его фотографию — темные кудрявые волосы, глаза лани, похож на женщину. Тут же была фотография его парикмахерской. У В. Снетрама сайта не было. «Какое странное имя», — подумал Тобиас. Он стал повторять его, повторял много раз, и под конец оно потеряло всякий смысл.
Саре.
Это самое важное письмо из всех, что я написал тебе. Правда, это довольно странно. Пожалуй, и не к чему писать его. Ты должна была бы получить его год назад. Если на то, чтобы написать письмо, понадобился целый год, не знаю, сколько времени нужно для того, чтобы убить человека. Может быть, вся жизнь. Хорошо, что я задумал это давным-давно.
Когда я полагал, что ты находишься в этой стране, то надеялся найти Петера Фема за неделю. Мне не хотелось думать о том, что он сделал с тобой, но не думать я не мог. Ты стояла у меня перед глазами. Ты и полицейский. Он издевался над тобой. Я не мог отогнать эти мысли, но был вынужден закрывать глаза. Не хочу писать об этом. Да и ни к чему. Узнав, что ты по-прежнему в Одере, я разозлился на него еще больше. Я так мечтал найти тебя и освободить, как Супер-Дуде. Иногда я начинаю сомневаться, узнаю ли я тебя, Сара. Но ведь это чушь собачья. Ясное дело, узнаю.
Иногда я говорю себе: «Не к чему больше писать ей. Ведь все, что мог, я уже рассказал». Но я понимаю, что должен продолжать.
Я расскажу тебе об этом.
Ну вот, снова пишу тебе.
Вчера я решил, что отыскал его. Я уверен, что найду, только еще не знаю точно, как это сделать. В одном фотомагазине я раздобыл адрес человека, купившего камеру, с помощью которой были сделаны те снимки в Одере. «Попался!» — подумал я.
Не всегда все получается так легко, как хочешь. Тетя Элена часто говорила, что иной раз мир бывает мудренее, чем разум Господень. Вспоминая поговорку тети Элены, я всегда смеюсь над собой. Я пытался найти сайт В. Снетрама в Интернете, но его там нет. В телефонном справочнике указан номер телефона, который не отвечает.
Вчера не писал тебе. Я ужасно устал. Но теперь продолжаю. Филипп и Эва сегодня поссорились. Эва рано легла спать. Она как-то разом сильно постарела. Кожа на скулах обвисла, глаза напоминают разбитые окна, а щеки — поникшие паруса, губы шептали: «Ужасно, ужасно, я ухожу, удаляюсь». Я просто не мог смотреть на нее. Даже обрадовался, что она уйдет. Мне было просто невмоготу видеть ее перекошенную физиономию. Она сказала: «Я удаляюсь» — таким тоном, каким старый адмирал обращается к другому адмиралу. Час спустя они снова затеяли свару. Я надел шлем и стал бродить по Интернету, увидел фотографию пары, купающейся в ванне с молоком. Мне это наскучило, и я вспомнил о незаконченном письме.
Я сделал то, что и собирался, в школу опять не пошел.
В девять часов я стоял возле старого деревянного дома Было холодно, но я вспотел. Пот стекал мне на глаза По дороге я все время бормотал: «Он не узнает меня, не узнает». Но когда я увидел дом и ворота, все мысли разом вылетели у меня из головы. Я подошел к воротам, посмотрел на них. Потом отошел назад, на то место, где стоял. Я продолжал потеть. Подождав еще немного, я снова приблизился к воротам и прошел в них с закрытыми глазами. Я придумал, что сказать, если он откроет дверь. Спрошу адрес и уйду. Я пересек заброшенный садик и остановился у входной двери. На лестнице было темно. Звонок не работал. Я постучал. Никто не ответил. Молчание. Я не переставал потеть и все время думал об этом имени: В. Снетрам. Из садика доносилось птичье щебетание. Я постучал сильнее. Опять ни гу-гу. «Надо возвращаться домой», — подумал я, но вместо этого отворил дверь и вошел в дом. На полу я увидел плесень и паутину, обувь, покрытую слоем пыли. Из коридора я прошел в комнату. На столе стояла кастрюля. Я нагнулся над ней. На дне кастрюли была засохшая еда — остатки капусты и баранины. Я прошел в гостиную. На стенках полки без книг. Торшеры с венками пыли. Запыленные, словно запорошенные снегом, ковры. Я посмотрел на свои ботинки. Они оставили следы на полу. Посмотрелся в зеркало и вытер пыль со щеки. Отсюда на второй этаж вела винтовая лесенка. На одной ступеньке лежала старая пожелтевшая газета. Под портретом женщины с жирным лицом я прочитал заголовок: «Мы были любовниками». Я вошел в детскую. На постели, под одеялом в красную крапинку, спал старик, напустив слюну на белую подушку. Я подошел к нему так близко, что почувствовал его зловонное дыхание. Он спал с блаженным выражением лица. Его волосы были тоже припудрены пылью. Внезапно старик проснулся и вперил в меня светло-голубые глаза. Потом медленно приподнялся на локтях, потянулся и облизнул губы.
Герой романа, 22-летний Кристофер, пытается разгадать тайну внезапного исчезновения своего отца. Применяя самые разные сюжетные ходы (странствие по Латинской Америке, похищение и заточение в норвежской глубинке, зигзаги информационного терроризма), Фробениус рисует убедительную картину преломления современного мира – зыбкого, жестокого, многоликого – в отдельной человеческой душе.
Николай Фробениус, популярный норвежский писатель, драматург и сценарист, дебютировал сборником «Водоворот» (1986), удостоился единодушной похвалы критиков за первый роман «Прославленная любовь молодого Вильгельма Оксеншерны» (1989); «ирония и бурлеск... язык и возрождение эстетического идеала Платона... непредсказуемые повороты сюжета». В 1996 году вышел роман «Каталог Латура», который мгновенно принес Фробениусу всемирную известность. Сегодня книга переведена на 10 языков, причем в английском и французском изданиях имеет заглавие «Лакей маркиза де Сада».
Роман «Конец века в Бухаресте» румынского писателя и общественного деятеля Иона Марина Садовяну (1893—1964), мастера социально-психологической прозы, повествует о жизни румынского общества в последнем десятилетии XIX века.
Начинается прозаическая книга поэта Вадима Сикорского повестью «Фигура» — произведением оригинальным, драматически напряженным, правдивым. Главная мысль романа «Швейцарец» — невозможность герметически замкнутого счастья. Цикл рассказов отличается острой сюжетностью и в то же время глубокой поэтичностью. Опыт и глаз поэта чувствуются здесь и в эмоциональной приподнятости тона, и в точности наблюдений.
В книгу включены две повести — «Горы высокие...» никарагуанского автора Омара Кабесаса и «День из ее жизни» сальвадорского писателя Манлио Аргеты. Обе повести посвящены освободительной борьбе народов Центральной Америки против сил империализма и реакции. Живым и красочным языком авторы рисуют впечатляющие образы борцов за правое дело свободы. Книга предназначается для широкого круга читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти дневники раскрывают сложный внутренний мир двадцатилетнего талантливого студента одного из азербайджанских государственных вузов, который, выиграв стипендию от госдепартамента США, получает возможность проучиться в американском колледже. После первого семестра он замечает, что учёба в Америке меняет его взгляды на мир, его отношение к своей стране и её людям. Теперь, вкусив красивую жизнь стипендиата и став новым человеком, он должен сделать выбор, от которого зависит его будущее.
Писатель Дмитрий Быков демонстрирует итоги своего нового литературного эксперимента, жертвой которого на этот раз становится повесть «Голубая чашка» Аркадия Гайдара. Дмитрий Быков дал в сторону, конечно, от колеи. Впрочем, жертва не должна быть в обиде. Скорее, могла бы быть даже благодарна: сделано с душой. И только для читателей «Русского пионера». Автору этих строк всегда нравился рассказ Гайдара «Голубая чашка», но ему было ужасно интересно узнать, что происходит в тот августовский день, когда герой рассказа с шестилетней дочерью Светланой отправился из дома куда глаза глядят.
«Реставрация обеда» – второй роман Иржи Грошека, своего рода литературная автобиография, связанная с «Легким завтраком в тени некрополя» общими «персонажами», такими как хитроумный сюжет и неповторимый «грошековский» юмор. Вдобавок «Реставрация обеда» еще и роман-концепция. Автор приглашает вас посетить свою «творческую кухню» и понаблюдать, как весело готовятся котлеты по-пражски и чешско-моравские фрикадельки. Вот эти блюда и есть литературные рецепты, которые оборачиваются авторскими афоризмами на все случаи жизни.
В компьютер Папы Римского проникает хакер и оставляет сообщение о церкви, которая «убивает, дабы защитить себя». Ватикан отряжает в Севилью эмиссара Лорепсо Куарта — установить личность автора послания и разобраться в ситуации. Отец Куарт погружается в хитросплетения церковной политики и большого бизнеса, вынужден решать тяжелые нравственные дилеммы, распутывать детективную интригу и противостоять соблазну…
Первый роман «Дептфордской трилогии» выдающегося канадского писателя и драматурга Робертсона Дэвиса. На протяжении шестидесяти лет прослеживается судьба трех выходцев из крошечного канадского городка Дептфорд: один становится миллионером и политиком, другой — всемирно известным фокусником, третий (рассказчик) — педагогом и агиографом, для которого психологическая и метафорическая истинность ничуть не менее важна, чем объективная, а то и более.
«Мост» — третий и, по мнению многих, наиболее удачный роман автора скандальной «Осиной Фабрики» Иэна Бэнкса. Налицо три плана повествования: потерявший память человек на исполинском мосту, подменяющем целый мир; уморительно коснозычный варвар, его верный меч и колдун-талисман в сказочной стране; инженер-энергетик в Эдинбурге и его бурная личная жизнь. Что между ними общего? Кто кому снится? И кто — один-единственный — в итоге проснется?