Заскоки Пегаса - [19]
– Мировая скорбь, понимаешь. Философия, – задумчиво вставил Семёныч. – Вздрогнули?
Вздрогнули.
– А одна вообще про Отелло написала. Плагиат! Я ей сразу сказал, чтобы в нашем собрании никаких цитат из Байрона не звучало!
– Слушай, Семёныч, а «Отелло» точно Байрон написал? – вдруг засомневался Петрович.
– Он, он, родимый, – авторитетно успокоил Семёныч и продолжал, – и ведь что у них в голове? Библеизмы, мифологические герои, русская и зарубежная классика разных веков… поди их пойми, как прочтут что-нибудь… Хоть бы нашу, современную, местную поэзию освоили. Это ж корни наши!.. Давай по чарочке?
Дали по чарочке.
– Эх, и не говори. Одна тут про этих, как их… филистёров читала. А кто они, эти филистёры? Из зоологии что-то? Не помню. Сделал вид, что понял.
– Ведь корни-то где? Где корни-то? – как агроном на сельскохозяйственной выставке, вопрошал Семёныч. – Это только, хе-хе-хе, стебли, а корни где?
– Э, Семёныч… Дёрнем?
Дёрнули.
– А! Новость-то какая! Со всей России к нам поэты собираются. Нужно встречу организовать. Хорошо, что при закрытых, так сказать, дверях… Все свои, хоть расслабится можно. А то прорвется мо́лодежь со своими филистёрами. Вопросы будет задавать, карандашиками строчить. А кто его знает, чего они там настрочат?
– Да плюнь ты, Петрович. Налей лучше еще по маленькой. Вот, слыхал? Наш Михалыч четырнадцатый сборник издает. Администрация – честь ей и хвала, кормилице, поилице нашей – спонсировала к юбилею города.
– Как четырнадцатый? – возмутился Семёныч. – У меня еще двенадцатая книга в печати, у Сергеича одиннадцатая, а этот шустрый какой!
– Да не волнуйся ты. Сразу две издашь – и двенадцатую, и тринадцатую. Ко Дню города приурочим. У тебя как с тематикой? Как обычно? Ну и в чем загвоздка? А что Михалыч издается, так это, знаешь, какая презентация будет? Эх, погуляем… как раз до твоей презентации голова трещать будет!
А за окном начиналась гроза. Ветер с силой рванул тяжелую раму – так, что задребезжали стекла, окно вздрогнуло и с натужным скрипом отворилось. В душной, пропитанной винными парами комнате мелькнула легкая тень. Полыхнула молния. Перед ошалевшими поэтами буквально из воздуха появилась молоденькая девушка в чем-то белом (как ни странно, бывшие дамские угодники – Петрович и Семёныч – толком не рассмотрели детали её весьма вольного наряда).
– Привет вам, коллеги, собратья мои по вдохновенью. Не ожидали? И правильно. Некоторые меня всю жизнь ждут, и всё без толку. Считайте, что вам повезло. Только запомните: говорить я с вами буду первый и последний раз.
Зовут меня Эвтерпа, профессия – муза лирической поэзии, к которой вы, дорогие мои коллеги, питаете большое пристрастие. Мне, честно сказать, ваши двадцать пять сборников – в общей сумме, двенадцать Семёныча и тринадцать Петровича – нимало не нужны. Скажу сразу: я тут ни при чём! А вот мальчиков, которые о чужой боли как о своей пишут – попрошу не трогать. Да у них в душе эта война идет, бойцы умирают, мамы в церкви свечки ставят, невесты становятся старыми девами… И девочек не трогайте, которые о любви заговорили и родной край забыли к ней приплести. Да какая разница, о ком пишут эти девочки – о нашей греческой Федре или о вашей русской Фросе, если мне плакать о ней хотелось. О женской любви, для которой нет ни стран, ни расстояний.
Классику молодёжь читает, русскую и зарубежную! А кого ж ей читать присоветуете?.. Скромно молчите.
А читали вы новую книгу вашего Михалыча, четырнадцатую по счету? Нет? Правильно делали, потому что четырнадцатая книга – это перепечатка предыдущих тринадцати. Плюс четыре новых стихотворения.
Родную природу, видите ли, молодёжь ваша забыла… Да они же в одной строчечке, мимоходом больше о ней скажут, чем вы в своих двадцати пяти книжках плюс четырнадцать от Михалыча! Эх, вы, «филистёры»…
Вновь стукнуло окошко, заскрипела тяжелая рама. Вновь голубая молния на миг озарила комнату.
Музы не было.
– Петрович, а, Петрович… – слабо простонал наш народный поэт от сохи. – Мне это что, по пьяни привиделось? Баба какая-то в простыне…
– Эх, Семёныч… плохо дело. И у меня такое же видение было, – выдохнул второй классик местного масштаба. – И впрямь нас муза посетила на старости лет. Да-с… муза лирической поэзии. Как звали-то её? Эвклида? Эврипида? Чёрт… не вспомню. Про филистёров опять же что-то было. А что за филистёры-то… Семёныч, у тебя словарь есть?
– Ка-ка-какой словарь? – ошарашено пробормотал хозяин. – Орфографический – на нижней полочке.
– Ну, какой, какой. Обычный, толковый.
– А-а… Вон, Ожегов стоит. Возьми сам, брат. Что-то меня ноги не держат. Коленки дрожат и в голове шум какой-то. Отчего бы это? Водка, что ль, неправильная была?
– Та-ак… – протянул Петрович, – так-так-так, филистер… чёрт, мы еще и ударение неправильно ставили… – «человек с узким обывательским кругозором и ханжеским поведением»… Чего-о-о?!
– Ах, подлая девчонка! Да это мы-то филистеры?! Наш кругозор ей не понравился?! Прилетела тут, учить нас вздумала! – обозлился Семёныч. – Вот пусть только прилетит еще раз, крылья пообрываем!
– Пусть только прилетит, муза недоделанная, – вторил ему Петрович.
История не имеет сослагательного наклонения. Эту фразу капитан третьего ранга в запасе Годунов, историк-любитель, слышит так же часто, как и слова о том, что его родной город Орел осенью 1941 года сдали без боя, открыв гитлеровцам прямой путь на Москву. В поисках правды Годунов погружается в книги и архивы, пока однажды неведомая сила не выталкивает его в прошлое, предоставив возможность стать очевидцем этих событий. И не только очевидцем, но и участником. Иначе зачем появилось бы у моряка-подводника удостоверение старшего майора госбезопасности? Не для того ли, чтобы он мог заново отыграть битву на орловском рубеже, повлиять на ход величайшей из войн XX века и вместе с тем изменить свою личную судьбу?
«Счастлива рожденная среди Высших!» – эту фразу благородная Вирита де Эльтран слышала десятки раз. И верила в истинность этих слов, пока судьба не поставила ее перед выбором. У ее слуги Эрна не было ничего собственного, кроме верности, даже имя ему придумала госпожа. И он думал, что это справедливо, пока судьба не дала ему возможность выбора. Смогут ли они выбрать правильно? К добру или к худу?
Эти повести объединяет то, что их герои – наши современники: школьный учитель истории Палыч и его дочь Любка («Жестяной самолетик», «Любкины сказки»), физик и лирик команданте де Ла Варгас и студентка Лиска («Авангардисты»). У них те же печали и те же радости, что у большинства наших сограждан, перешагнувших рубеж веков. Они способны влипнуть в историю, обычную или необычайную, просто шагнув за порог своего дома. Но они никогда не унывают и, верится, найдут выход как из сложной ситуации, так и из скучной рутины.
Девушки гадают на суженых и грезят о любви, обязательно необыкновенной. Да и юноши не чуждаются романтических переживаний. И так – из века в век, во все времена. Что же обретают в итоге? – кто большое, светлое и взаимное чувство, кто – печали и разочарования, кто – семейные радости и проблемы. Возвышенные мечты воплощаются в обыкновенную земную любовь. Или правы юные: любовь никогда не бывает обыкновенной?
В сельской местности появились семь прозрачных куполов, каждый размером с дом. Журналисты преподнесли эту новость так, что никто в нее не поверил. Но на следующий год появились таинственные черные сферы, затем — черные ямы. fantlab.ru © Ank.
Возможно ли, чтобы заведение с нежным названием «Фиалка» убивало людей? Можно ли после популярного телевизионного шоу угодить к психиатру? Можно ли за одну ночь возненавидеть мужчину мечты и вернуться к постылому мужу? Можно ли, можно ли… Это жизнь, детка. В ней возможно ВСЁ.
Рассказ из сборника Святая ночь: Сборник повестей и рассказов зарубеж. писателей / Сост. Вебер В. А. — М.: Политиздат, 1991.
Автор книги – полковник Советской армии в отставке, танкист-испытатель, аналитик, начальник отдела Научно-исследовательского института военно-технической информации (ЦИВТИ). Часть рассказов основана на реальных событиях периода работы автора испытателем на танковом полигоне. Часть рассказов – просто семейные истории.
Откуда мы здесь? Как не потерять самое дорогое? Зачем тебе память? Кто ты? Сборник художественных рассказов, антиутопий, миниатюр и философских задач разделен на две части. Одна с рассказами, которые заставят Вас обратить внимание на важные вещи в жизни, о которых мы часто забываем в повседневности будней, задуматься над проживаемой жизнью и взглянуть на жизнь с другой точки зрения. Другая часть наполнит настроением. Это рассказы с особой атмосферой и вкусом.