Защитник - [34]

Когда до изменённых осталось около ста шагов, я крикнул:

– Давай! – и метнул навстречу оборотням одну за другой обе гранаты.

Лепр тоже кинул. И грохот от четырёх взрывов покатился по степи. А эффект от свето-осколочных боеприпасов оказался просто чудесным! Плотную группу оборотней раскидало во все стороны, поднялся дикий вопль, хрипение. Все без исключения изменённые упали навзничь, скребя когтями по земле. Буквально через полминуты всё было кончено, и мы с лепром пошли к убитым.

– Наша теория верна! – радостно воскликнул лепр и стал показывать оборотней, на которых виднелись сильные ожоги.

Я внимательно осмотрел погибших:

– Гайоген, а ты заметил? Треть вообще ни одного осколка не получили, но сдохли!

– Так мы про это тебе и рассказывали! Магический свет смертелен для них! Сейчас расскажу почему!

– О нет! – заорал я, – Только не это! Лекции и прочее оставь для студентов! Мне достаточно знать, что наши гранаты бьют оборотней. Почему – вообще не интересно!

– Но это связано с их сущностью, изменённой с помощью тёмной магии! – обиженно произнёс лепр, – Демон Дер создал своего рода фабрики, где меняет человеческую суть, вплетая в линии свои, чуждые этому миру элементы…

– Гайоген! – я устало пошёл к байку, – Мы третий день вместе, и ты третий день мне рассказываешь свои теории. Я даже в университете столько не слышал лекций, как от тебя. Пожалей мои уши и мой мозг!

– Но это же прекрасно – узнавать новое!

– Всё должно быть в меру! – категорически не согласился я, – У меня сейчас от твоих знаний каша в голове! Как говорится в народе – хороша ложка, да зуб неймёт!

– Это в каком народе так говорится? – с подозрением спросил Гайоген.

– В любом! – отрезал я, – Народная мудрость интернациональна. И если даже в каком-то народе нет такой пословицы, значит, есть другая, похожая по смыслу. Потому что на чужой каравай семеро с ложкой!

– Серж, я слушаю тебя, и не понимаю, – сознался лепр.

– В этом мы с тобой совершенно одинаковы, – ощерился я…

Глава 8

Пообедать с Гайогеном мы решили в поле. Лень было заезжать в городки или сёла. Разложили нехитрую снедь и стали неспешно жевать под пение птичек.

– Здик! – обратился я к элементалу, когда мы уже покушали, – Скажи Шибу, пусть тебя сменит и будет со мной, а сам лети в Лесанию. Прилетишь – выходи на связь. Тут лететь недалеко. Мы пока отдохнём.

Лепр лёг на спину и уставился в небо. Я же развёл костерок, и в турке стал готовить кофе.

– Серж, – маг с острова Надежда пялился в небо: – Хотел бы я посмотреть твой мир! Наверное, он полон чудес?

Я пожал плечами, но, поняв, что лепр меня не видит, ответил:

– Не знаю, что считать чудесами. Для жителей здешнего мира, наверное, да. Но и тут чудес хватает для жителей моего мира.

– Вы, наверное, сильно продвинулись вперёд по сравнению с нами? А более совершенное общество предполагает и более совершенный миропорядок, в котором нет войн и насилия! Когда закончится война, я хочу написать трактат на эту тему. Вот и спрашиваю тебя, чтобы вы подтвердили мою теорию.

Я пошевелил палочкой угли костерка, ловко снял турку с закипающим напитком, и разлил его в две чашки:

– Я тебя наверняка сильно разочарую, Гайоген, но более современное общество не подразумевает уменьшение насилия и войн. Даже наоборот. Войны делает более страшными и жестокими. Так что не трать ты чернила на свой трактат, потому как теория твоя не верна, и трактат будет стоить дешевле чернил.

– Это как? – лепр рывком сел на траву, обалдело глядя на меня.

– А так, – я протянул одну чашку с кофе магу, и принялся набивать трубку. – В древности на войне гибло намного меньше народа. Даже несмотря на то, что медицина была ужасной. Но с развитием общества развивалось и оружие. И если из арбалета можно убить в бою пять человек, то авиационная бомба в состоянии уничтожить пятьсот.

– Но разве совершенное общество не отказалось от насилия? Ведь гуманизм – это неотъемлемая часть взросления любой разумной расы?

Я раскурил трубку. Отхлебнул кофе и задумался:

– Тут вообще вопрос очень сложный, – я глубоко затянулся, – Во-первых, бóльшая часть человечества не сильно и хочет гуманизироваться. По крайней мере, в моём мире. Причин много. Кого-то устраивают базовые потребности. Кто-то ищет вокруг виноватых, как оправдание своих неудач, и оттого лелеет в себе злость и ненависть. И вообще, расти, становиться лучше старается лишь небольшая часть общества. Здесь, впрочем, я наблюдаю такую же картину.

Лепр тоже задумался, кивнул своим мыслям и выдавил:

– Возможно ты и прав. Но войны… Неужели их не становится меньше?

– В моём мире – не становится, – я покачал головой.

– И из-за чего они ведутся? – лепр хлебнул кофе и требовательно уставился на меня.

– А из-за того же, из-за чего и здесь, – я пожал плечами, – Из-за власти и из-за возможности жить лучше, чем другие. Из-за желания тотально доминировать. Только тут война разворачивается за луг или город, а у нас за страны и даже континенты.

– У нас сейчас тоже за страны и континенты война, – задумчиво протянул лепр. – Правда, у нас демон…

– У нас тоже свои демоны… заокеанские, – усмехнулся я. – Тоже весь мир под себя перекраивают.