Защитник прекрасной дамы - [7]

– В этой ситуации ни у кого из нас не оставалось выбора. – Он произнес это самым равнодушным тоном.

Дафна Селвуд, которая сидела, ссутулясь, под объемистыми складками своего широкого дорожного пальто, тут же отозвалась.

– Если бы не появились вы, я бы его упросила. Ну почему вы не могли подождать с возвращением до следующей недели, как Хлоя и Ричард? Или, например, остаться в замке?

– Вы знаете такое выражение: делать хорошую мину при плохой игре? – поинтересовался Адриан, которого забавляла ее упорная враждебность. Ее прекрасные глаза – а что они действительно прекрасны, он заметил сразу, – вспыхивали недобрым огнем, встречаясь с его взглядом.

Не дождавшись от нее ответа на предыдущий вопрос, он задал следующий:

– Почему вы предпочли ехать в моем экипаже? В ландо вам было бы намного удобнее. Она стиснула зубы.

– Мне нужна была возможность сообщить вам кое-какие подробности наших семейных дел без посторонних ушей.

– Продолжайте, прошу вас.

Она одарила его негодующим взглядом.

– Ваше присутствие в школе совершенно необязательно.

– Вы достаточно ясно дали это понять еще вчера вечером, – признал он, не покривив душой.

– Ваше появление может только всколыхнуть нежелательные пересуды.

Адриан сохранял спокойствие, но это давалось ему нелегко.

– Я попытаюсь вести себя осмотрительно.

– Мы абсолютно способны сами управляться со своими делами.

– По-моему, вы вчера упоминали и об этом. Нет ли у вас в запасе какого-либо нового соображения, к которому вы желали бы привлечь мое внимание?

– Есть!!! Вы – самый противный, упрямый, надоедливый, отвратительный… – она запнулась, очевидно, не находя достаточно бранных слов для его характеристики.

– Дурень? – услужливо подсказал он. – Наглец? Прохвост? Может быть, «балда чертов» будет самым уместным определением?

– Нет, проныра! – ее губы дрогнули, как будто она сдерживала желание засмеяться; но вместо этого она лишь повела плечами и плотнее закуталась в пальто.

Адриан наклонился и заботливо подоткнул углы меховой полости вокруг обутых в ботинки ног спутницы.

– Сдается мне, что нечто подобное я уже слышал от вас сегодня утром.

Она расхохоталась.

– Нет, вы совершенно невыносимы!

– А вот об этом меня известили мои сестры. Ну, а я отказываюсь в это поверить. Никто не стал бы отдавать предпочтение этой неудобной, продуваемой насквозь двуколке исключительно ради удовольствия высыпать на мою голову целый мешок бранных слов и оскорблений. Не соблаговолите ли сказать, что вы на самом деле собирались мне поведать?

Она внимательно разглядывала свою муфту, в которую перед тем снова засунула руки в перчатках.

– Может быть, вы просто доставите меня до пансиона, а потом… потом поедете дальше? Может быть, вам лучше вернуться в Оксфорд?

Произнеся эти последние слова, она подняла на него глаза, в которых читался тот же вопрос.

Адриан долго не отрывал от нее испытующего взгляда.

– Мое присутствие – это действительно столь тяжкое бремя для вас?

Она глубоко вздохнула, и облачко пара поднялось у нее перед лицом, а потом постепенно рассеялось.

– Неужели все мужчины такие тупые? Дело не в вашем присутствии, а в вашем назойливом стремлении вмешаться; вот этого я и вправду не могу вынести. Почему люди вечно отказывают мне в праве самостоятельно принимать простейшие решения? Я вполне в состоянии вести своя дела.

Адриан благоразумно промолчал. Как бы защищаясь от упреков, она продолжала:

– Уж не собираетесь ли вы сказать мне, что любой женщине – в силу законов самой природы – требуется руководство со стороны мужчины?

– С чего это я стал бы делать подобные заявления?

– Дядя Тадеус придерживается именно такого мнения.

– Он привык к обществу менее решительных женщин.

– Вы, видимо, хотели сказать – упрямых. – Она фыркнула носом, хотя, возможно, это был просто насморк.

– Это ни к чему не приведет, вы же знаете. – Он оставил без внимания ее последнее замечание и вернулся к более важному предмету. – Мистер Денверс согласился на ваш отъезд в школу, но поставил условие: вы живете в доме ваших кузин ровно столько, сколько там проживу я.

Несколько минут она молчала. Адриан сосредоточил все свое внимание на жеребце, поскольку они пробирались по занесенной снегом узкой дороге. Сучья деревьев низко нависали над землей, отягощенные своей белой ношей. В легкие вливался морозный воздух, чистый, свежий и бодрящий, несущий ароматы сосен и елей.

– Ну что ж, – сказала она наконец. – Как видно, выбора у нас нет, и вам придется остаться в пансионе. Но вам нет никакой необходимости что-нибудь делать.

Адриан поднял брови.

– Даже играть роль священника?

– Вам придется играть эту роль просто во избежание скандала. Но сверх этого ничего не предпринимайте. Если вы попытаетесь действовать, это будет величайшая бесцеремонность с вашей стороны.

– Вот как? Мне даже нельзя попытаться взглянуть на ваше привидение?

– Нельзя! – она отвернулась и столь выразительно передернула плечами, что он счел за благо не продолжать беседу.

Следующие несколько миль они проехали в каменном молчании. Наконец они заметили, что маячившее впереди ландо, взятое на время из каретного сарая поместья Чемпфорс-Мэнор, замедлило ход и, свернув вправо, въехало в открытые чугунные ворота; черные решетчатые створки отчетливо виднелись на фоне снежного пейзажа. Адриан, ловко управляясь с поводьями, описал тот же поворот, почти не сбавляя скорости.