Защитник 80-го уровня - [47]

Логика искаженная. В международном праве, в частности практике Европейского суда по правам человека, все с точностью до наоборот. Публичные фигуры, прежде всего государственные деятели, политики, в большей степени открыты для критики, нежели частные лица, и должны иметь к ней повышенный уровень терпимости. Причем не только к содержанию, но и форме. Так что пусть догмат о непогрешимости папы, существующий в католицизме, остается в рамках этой конфессии и не распространяется на грешных государственных мужей – диктаторов, императоров, президентов, лидеров нации.

Вообще привлечение Орлова к уголовной ответственности за клевету с позиции мировых стандартов весьма проблематично. Во многих правовых, и даже не совсем правовых, государствах клевета из категории преступлений исключена. Ответственность за нее целиком перенесена в гражданско-правовую сферу. Несколько лет назад клевета декриминализирована в Украине. Там, где уголовная ответственность сохранена, заявитель выбирает, по какому пути пойти. Двойная ответственность исключается, поскольку нарушается общеправовой принцип non bis in idem – «не дважды за то же». Ведь гражданско-правовая ответственность за распространение порочащей лжи деликтная, а не договорная. Российское законодательство в данном вопросе явно устарело. Это недавно признано в очередном президентском проекте поправок к Уголовному кодексу. Клевету и оскорбление предлагается оттуда убрать. Представителем потерпевшего и в ходе процесса, и в прениях предпринимались попытки опорочить правозащитную деятельность «Мемориала», представить ее как вредоносную для Чечни. Что ж, тому есть объяснение.

Доля правозащитников вообще нелегка, а в регионах, где ведется борьба с терроризмом, поистине скорбна. Правозащитники не мирятся с нарушением прав и свобод человека ни при каких условиях. И в этом их польза для государственной власти, склонной в острых ситуациях действовать по формуле «лес рубят – щепки летят». В Чечне, как мы могли убедиться в данном процессе, сейчас как раз так. С одной стороны, несомненные успехи в борьбе с терроризмом, загнанные в глухие горные углы боевики, заново отстроенный Грозный, создание новых рабочих мест. С другой – незаконные задержания, пытки, исчезновения людей, бессудные казни. И правозащитники разоблачают такие нарушения, учитывают каждую «щепку», предают гласности любые случаи беззакония и произвола власти. Власть у правозащитников всегда на подозрении. Только такой контроль препятствует государству скатиться к авторитаризму, а то и к тоталитаризму.

Позиция Орлова в «Заявлении “Мемориала”», его оценка положения с соблюдением прав человека в Чеченской республике нашли авторитетную поддержку как на международном уровне, так и в России.

Суду представлена резолюция Парламентской Ассамблеи Совета Европы от 22 июля 2010 г., поддержанная российской делегацией, как сбалансированная и объективная. В ней наряду с признанием бесспорных успехов в восстановлении и заметном улучшении инфраструктуры региона констатируются атмосфера всеобщего страха, постоянного запугивания гражданского общества и средств массовой информации, персонализация власти, отмечается очевидная инертность правосудия по отношению к бесчинствам, совершаемым правоохранительными органами.

Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации заявляет в своем докладе за 2009 г.: «Требует анализа практика ликвидации членов вооруженных формирований в ходе боевых столкновений. Обстоятельства ликвидации редко подвергаются открытому и гласному исследованию в рамках состязательной процедуры, что создает возможность для злоупотреблений законом».

Речь моя близится к концу. Привлекаю внимание суда еще к одному процессуальному нарушению. По делу не установлен мотив преступления – обстоятельство, подлежащее доказыванию независимо от того, охватывается ли оно составом преступления. Осталось так и непонятным, что побудило Орлова клеветать на Кадырова: корысть, месть, личная неприязнь?

Справедливости ради, надо сказать, что органы расследования заводить данное уголовное дело не хотели, дважды в его возбуждении отказывали и довели до суда только под давлением прокуратуры. Олег Орлов сказал на пресс-конференции то, что думал и чувствовал, в чем был убежден. Сейчас его за это судят. Оправдательный приговор должен пресечь явное злоупотребление прокуратурой уголовным правом.

* * *

Суд вынес О.П. Орлову оправдательный приговор. В апелляционной инстанции дело было прекращено в связи с декриминализацией клеветы (прим. ред.).

Дела о хулиганстве: в защиту Александра Лебедева против Сергея Полонского (Речь в суде)

28 июня 2013 г.

Останкинский районный суд Москвы

Хулиганство, побои

Ваша честь!

Признаюсь, просто не припомню другого такого дела, в котором какого элемента состава преступления ни коснешься, какие обстоятельства, входящие в предмет доказывания, ни затронешь, обвинение сразу начинает рассыпаться. От обвинения в хулиганстве прокурор отказалась. И первоначально у меня возникла мысль попросить суд уточнить процессуальную форму этого отказа. Ведь дело возбуждалось изначально по хулиганству, и лишь затем появилась еще одна статья – о побоях. Вроде бы в силу ч. 7 ст. 246 УПК по обвинению в хулиганстве дело подлежит прекращению. Но, немножко поразмыслив, я пришел к выводу, что прокурор права, потому что формулы обвинения в хулиганстве и нанесении побоев в обвинительном заключении абсолютно идентичны, предъявлены в качестве идеальной совокупности. Это можно считать пусть маленьким, но все же правовым «шедевром»: хулиганство и побои идеальную совокупность преступлений образовывать не могут – только реальную. Отсюда и отказ прокурора от обвинения в хулиганстве как излишне вмененного. Побои прокурор считает доказанными, но об этом дальше. Отказ от обвинения в хулиганстве прокурор мотивировала отсутствием у Лебедева мотива политической ненависти. Здесь, в общем, все понятно. Политическая ненависть была взята с потолка, попросту говоря, придумана.