Заряженные кости - [6]

— А если пленки потом пересматриваются? — спросил Шелли, все еще не веря ему. — Разве они не заметят, что карты не перемешивались?

Валентайн посмотрел на Сэла.

— Сэл, будьте любезны, покажите нулевое тасование.

Сэл подвинул колоду по сукну стола, разделил ее на две и приготовился перемешивать карты. Но карты не перемешивались. Он только провел большими пальцами по бокам колод, оставив одну половину сверху другой. Потом подровнял их.

— Выглядит глупо, правда? — сказал Валентайн. — Единственный глаз, который это может одурачить, — тот, что на потолке. Для камеры такое тасование вполне нормально.

Шелли взобрался на табурет и заставил Сэла еще раз перемешать карты таким образом. Чанс и Рэгс тоже полезли на табуреты.

— Хреново, — согласился Рэгс.

— В натуре, — добавил Чанс.

Валентайн попросил Сэла еще раз показать нулевое тасование. Сверху все выглядело прекрасно, а остальное значения не имело.

— Господи! — воскликнул Чанс.

— Впечатляет, да? — уточнил Валентайн.

— Да я не об этом, — Чанс указал на огромное окно на другой стороне пентхауса. — Кажется, кому-то жить надоело.

Остальные повернулись и посмотрели. Напротив стоял гадюшник, носивший гордое название «Акрополь». С наружной стороны балкона последнего этажа стояла, держась за перила, красивая женщина. Они бросились к окну, а она как раз начала креститься.

Валентайн прижался лицом к стеклу. Проглотил комок, поднявшийся к горлу. Женщина была похожа на его покойную жену во всем, вплоть до коротких темных волос и того, как облепило ее стройную фигуру платье под порывами ветра. Жену, по которой он скучал больше всего на свете.

— Полицию вызовите, — скомандовал Валентайн.

И ринулся прочь из пентхауса со всей скоростью, которую допускали его штаны.

3

Добежав до вестибюля «Греха», он жестом остановил охранника на велосипеде. Что ужасно раздражает в Лас-Вегасе, так это расстояния. Архитекторы города почему-то забыли, как трудно передвигаться в пустыне, и построили казино очень далеко друг от друга.

— В соседнем доме женщина хочет броситься с верхнего этажа, — сказал Валентайн. — Дайте ваш велосипед.

Лицо рыжеволосого охранника напоминало пчелиный рой.

— Вы полицейский, что ли? — спросил он.

Валентайн столько лет проработал полицейским, что пенсия казалась ему какой-то дурной шуткой.

— Ага.

Охранник отдал велосипед. Валентайн запрыгнул на седло и припустил в двери казино. Яростно давя на педали, он поднял голову и увидел, что женщина, так напоминавшая Лоис, стоит на самом краю, готовясь прыгнуть вниз.

Валентайн обогнул угол и подъехал к дверям «Акрополя», не сводя с нее глаз. Она могла его видеть, и он помахал ей, надеясь привлечь ее внимание. В этом ключ: надо заставить ее переключить мысли со смерти на что-то другое. Ему не раз приходилось иметь дело с самоубийцами-высотниками в Атлантик-Сити. Нескольких он спас, остальных — нет. Нет в этом никакого волшебства.

Он миновал знаменитые фонтаны «Акрополя», которые обдали его брызгами. Ник Никокрополис, тупоголовый идиот, владевший этим местом, понаставил статуй в тогах, изображавших его соблазнительных бывших жен: стриптизерша, две танцовщицы, две королевы красоты и ушедшая от дел проститутка, которая баллотировалась на пост мэра и получила шесть голосов. Была добавлена и седьмая статуя — прекрасной Нолы Бриггс. Нола, дилер блэкджека, похитила сердце Ника, а ее приятель, шулер Фрэнк Фонтэйн, тем временем чуть не украл казино Ника.

Валентайн бросил велосипед перед входом и вбежал в здание. В вестибюле было полно народу, он окинул взглядом лица в толпе. Валентайн часто работал на Ника и знал большинство его охранников по имени. Знакомых лиц ему не попалось.

Приехал лифт, и открылись двери. Тони запрыгнул внутрь и выставил ладонь, останавливая других желающих подняться.

— Полиция. Чрезвычайное происшествие.

Никто не стал с ним спорить. Двери закрылись, Валентайн нажал на кнопку «ПХ». «Акрополь» не принадлежал к тем навороченным заведениям, где без специального ключа на верхний этаж не подняться. Здесь богатые и бедные катались вместе.

Он вышел на этаже пентхауса. И сразу понял, в каком номере живет самоубийца: он сам останавливался в нем два года назад по настоянию Ника.

Дверь оказалась заперта. Валентайн поднял правую ногу, вложил в нее весь свой вес и энергию и пнул дверь над ручкой. Лет тридцать назад он легко мог вышибить дверь одним ударом. Сейчас их потребовалось несколько. Валентайн вошел.

— Не приближайтесь, — закричала женщина с балкона.

Он огляделся, попытался представить, где она стоит, и решил, что прямо за стеной, на которую он смотрел.

— Я не из полиции, — успокоил ее Валентайн.

— Мне плевать, — крикнула она.

Он обыскал гостиную, надеясь найти на чем-нибудь ее имя. Комната была по-прежнему украшена яркими картинами Лероя Наймана и хромированной мебелью, так что набор цветов резал глаз. На журнальном столике ему попалась прощальная записка. В конце стояла подпись: Люси Прайс.

Он вышел в столовую и через раздвижные двери увидел, что женщина сидит на перилах балкона. Она закрыла за собой двери, когда вышла. А это еще один дурной знак.

— Люси Прайс, — обратился Валентайн.