Заря генетики человека - [2]

Антропология периода медленного накопления фактов какой-либо демонизации не подвергалась (однако более поздние натурфилософские рассуждения ультраматериалистов и радикальных дарвинистов вызвали ряд эксцессов, включая «обезьяньи процессы»). Нет у публики и жгучего интереса к сегодняшней молекулярной генетике человека. Даже разрекламированный проект расшифровки генома человека, в смысле отклика публики, не оправдал затрат. Отчасти дело в том, что полученные биотехнологами очень красивые картинки – им самим совершенно непонятны! Но отсутствие харизмы у этого проекта обязано, главным образом, тому факту, что молекулы (и элементарные частицы) – такие же внешние человеку объекты, как и рыбы в чужих морях, вулканы на далеких островах и кометы или астероиды. Клонирование млекопитающих и человека, пока что не пошедшее дальше сенсаций масс-медиа, интересует публику больше, но эта тема скомпрометирована фальсификациями.

Современные эволюционные исследования используют методы и подходы генетики; это в полной мере относится и к эволюции человека. Но генетика человека возникла довольно поздно, значительно позже того, как натурфилософский и обывательский интерес к возможности здорового – и выдающегося – потомства в чреде поколений принял форму некоторых направлений исследования. Из них наиболее разработанным и влиятельным стало учение Френсиса Гальтона об эволюции и наследственности человека, в котором он соединил учение Чарльза Дарвина о естественном отборе, приложив его к человеку, и собственные математико-статистические подходы, и которому он дал наименование «евгеника».

Идеи Гальтона имели глубокое воздействие на британскую науку. На них основывали свою легитимность как создатели дарвинистической и математико-биологической школы (К. Пирсон), так и создатели соперничавшей с ней менделистической школы (У. Бэтсон). Позже биоматематик Р. Фишер, страстный сторонник евгеники Гальтона, ликвидировал противоречие, объединил эти две линии работ и открыл новые перспективы исследований, причем математическая генетика популяций Фишера появилась именно в результате его интереса к евгенике. Надо заметить, что евгеника Гальтона описывала две программы – исследовательскую программу и программу практических действий. Последняя логически делилась на две: негативную (ограничительную, для лиц с наследственными дефектами) и позитивную (поощрительную, для наиболее ценных членов общества). «Приятно придумывать утопии», – замечает по этому поводу Гальтон и признает, что позволил себе это удовольствие.

Если исследовательскую программу Гальтона следует приветствовать, то к конкретным реализациям программы практических действий надо отнестись с большой осторожностью. Британские евгенисты, опираясь на утонченные методы исследований, осмысленно разрабатывали исследовательскую программу Гальтона. Некоторые из грубых, в смысле методов, американских линий работ, те, что были основаны на классовом и расовом чувстве – их наличие задержало старт исследований, которые внесли грандиозный вклад в создание современной медицинской генетики, – вызвали в свое время интерес и получили серьезную финансовую поддержку в жестких условиях начала XX века. Именно эти американские евгенисты дали наукообразное обоснование закона 1924 года об ограничении иммиграции определенных рас (на основе которого, между прочим, немецкие евреи, бежавшие в 1940-м от угрозы концлагеря к родственникам в США, были отправлены из Нью-Йорка обратно, прямо в руки нацистов). Именно эти евгенисты дали «Индианскую систему» (названную по штату, где впервые она была применена) – принудительную стерилизацию по решению суда о «нежелательности» данного лица. Этой процедуре в США были подвергнуты десятки тысяч человек. В Европе закон о насильственной стерилизации обсуждался, встречал интерес, но и противодействие. В Германии, вслед за законом о запрете браков арийцев с неарийцами 1933-го, был принят подобный закон, на основе которого стерилизации были подвергнуты душевнобольные немцы [1] . (Когда закон перестал применяться, в населении восстановился исходный уровень душевнобольных, и цель – очищение расы – не была достигнута.) Законы были приняты во всех странах Скандинавии (в Дании еще в 1929 году), в одном из кантонов Швейцарской конфедерации и в Эстонии. В Британии с 1934-го обсуждался закон о добровольной стерилизации, и в 1939-м он был окончательно отвергнут. Во Франции и Италии такой закон даже не обсуждался.

С окончанием Великой депрессии в США и поражением нацизма в Германии эти формы практических действий в области политики народонаселения утратили былую популярность. С тех пор позитивная евгеника существует лишь в форме ранее разработанных мер охраны материнства и младенчества, профессиональной и социальной гигиены и т. п. [2] , а негативная генетика – в форме медицинской генетики.

Начало – самый интересный момент. Наука, как и любая область человеческой деятельности, опирается на нечто, вне науки находящееся, – на жизненное отношение, свойственное времени и месту. В настоящей книге выясняются обстоятельства, обусловившие неизбежность формулировки задач медицинской генетики в нашей стране, и развитие событий в ходе создания медицинской генетики, а затем и ее ликвидации. До сих пор никем не объясненная явная неприязнь И. В. Сталина по отношению к теории гена привела в нашей стране сперва к свертыванию евгеники, затем к ликвидации генетики человека и лишь позже к запрету научной генетики в целом. Этим процессам предшествовали массированные кампании Агитпропа, из которых жители страны вынесли урок: интересоваться вопросами генетики человека – опасно для жизни!