Зарубежная политическая лингвистика - [108]
Верно то, что метафоры «haute-couture», скорее всего, не будут регулярно встречаться в текстах ежедневных новостей. Ограничения при составлении новостей обусловлены и мастерством журналистов, и тем, что читатели новостей предпочитают знакомые и узнаваемые образы, а также их нежеланием заново категоризировать уже установленные ментальные структуры [см., напр., Boulding 1956: 6–7]. Эти ограничения усложняют включение в дискурс новостей менее известных образов. Однако такое постоянство использования образов конфликта и негатива при изображении расширения ЕС может надолго оставить отпечаток в общественном мнении и таким образом способствовать созданию стереотипа. Под стереотипом мы понимаем концепт, который одна социальная группа часто использует, говоря о другой группе, чтобы оправдать определенное дискриминирующее поведение. Р. Гоцци отмечает, что концептуальные метафоры персонификации могут «создавать ошибочное чувство о преднамеренности и сплоченности сложных мероприятий внешней политики и дипломатии, которые, в конце концов, являются результатом множества конфликтов групп и интересов» [Gozzi 1999: 63].
Исторически, экономически и культурно десять новых государств ЕС имеют мало общего с Австралией и Новой Зеландией. Хотя в обеих странах имела место иммиграция из этих новых государств-участников ЕС, количество иммигрантов (по сравнению с другими европейскими странами) невелико. Идеологические отличия между двумя тихоокеанскими государствами-членами Организации по экономическому сотрудничеству и развитию и восемью в прошлом коммунистическими странами Центральной и Восточной Европы мешали более тесному политическому, экономическому и культурному взаимодействию в годы холодной войны. В отношении торговли ни Австралия, ни Новая Зеландия не старались развивать связи с бывшими социалистическими странами. Исключения здесь – Мальта и Кипр: являясь членами Содружества, они традиционно имели больше связей с Австралией и Новой Зеландией.
При том что личное общение австралийцев и новозеландцев с жителями новых государств ЕС происходит в малой степени, новости в СМИ остаются основным источником информации о Евросоюзе [Chaban, Holland 2005]. Мы полагаем, что образность, рассмотренная в данной работе, влияет на отношение общественности и Австралии, и Новой Зеландии к взаимодействию их стран с расширяющимся Евросоюзом. Например, изображение ЕС в образе членов (которым присущи снобизм и избирательность, которые осторожны в связях) клуба, куда ограничен доступ, передает идею, что у чужаков могут возникнуть трудности, если им понадобится войти в «крепость Европу». Подобно этому образы ссорящейся семьи передают идею, что у чужаков есть шанс оказаться вовлеченными во внутренние драки в ЕС.
Однако противоречие, обнаруженное на макро-и микроуровне метафорического моделирования, показывает, что существует и другая основа общественного восприятия. «Семья» ЕС все-таки поделилась своим «общим домом», иногда открывая двери, обнимая новичков и устраивая празднования в их честь. Десять новичков были показаны полными энтузиазма, энергии и бодрости, и они могли оживить старый ЕС. Более того, противоречивость метафорических образов позволила дискурсам СМИ Австралазии передать идею того, что Евросоюз все-таки имеет значение для Тихоокеанского региона. Хотя 25 государств-участников Евросоюза изображались физически нездоровыми, они не были показаны переносчиками инфекционных заболеваний, опасных для других стран. Иногда увеличенный Евросоюз изображался слабым, больным, лишенным энергии, но ни в коем случае эти болезни не переносятся им за пределы союза. Может, Евросоюз и был показан погруженным в негативные эмоции паники и страха, но эти эмоции не отражались на других странах. Более того, было отмечено, что стремления ЕС к изменениям поощряются другими государствами (в нашем случае Австралией и Новой Зеландией). Не удивительно, что образы романтических отношений вошли в новости, освещающие расширение, именно в контексте семейных отношений.
Евросоюз, занимаясь созданием внутреннего «бренда» (что важно для его граждан), не придает должного значения общественному мнению зарубежных стран. В данной работе показана специфика образа ЕС в зарубежном восприятии. В мире все более складываются стереотипы расширенного Евросоюза, об этом свидетельствуют рассмотренные выше два случая репрезентации расширения Евросоюза средствами концептуальной метафоры персонификации. Драматичная и сильная образность – результат этой концептуализации, так же как и прагматические импликации, возникающие при использовании этих образов в региональных публичных дискурсах, показывает необходимость систематического и регулярного анализа репрезентаций ЕС во всем мире. Без этого публичная дипломатия Евросоюза, «Золушка в мировой деятельности ЕС» («the current Cinderella of the EU's global engagement»), рискует никогда не попасть на «бал» международных отношений.
