Зарубежная литература XX века - [150]

В конце концов решение принято: «Она твоя, – написала Кирстен Оуэну, стрелкой указав на фото Изабеллы, – ты знаешь, что делать. Убийца мой, – продолжает она, – я знаю, что делать и сделаю». Остается лишь осуществить на практике то, что уже есть в теории. При этом даже Кирстен осознает, что ее ярость, боль, планы мщения ничего не изменят: «В конце концов, мертвые навечно мертвецы». Месть Кирстен и Оуэна имеет интеллектуальный характер: конкретные люди приносятся в жертву абстрактной идее – идее справедливости. Конкретное и личное становится общим, социальным.

Кровавая расправа над «Клитемнестрой» и «Эгисфом» вершится руками младших Хэллеков по наущению и поручению современных Эриний – террористической организации под названием «Революционная армия американских серебристых голубей». Связь с этой организацией Оуэна вдохновляет его, до тех пор мучительно сомневавшегося, на кровавую расправу с позиций борьбы за справедливость.

Само название организации символично и противоречиво. Голубь – эмблема мира, в христианской традиции – символ Святого Духа. Организация ведет «вечную войну» со всем миром за идею духовного освобождения: «Мы, "Революционная армия американских серебристых голубей", настоящим заявляем, что никогда не примиримся с убийствами... духовным порабощением и тактикой промывания мозгов... Настоящим мы объявляем... что в соответствии с правами человека считаем себя наделенными такими полномочиями». Убийства, террор, кровавые расправы с неугодными – главное орудие «голубей».

Жестокость, с которой решена в романе сцена убийства, – потоки крови, предсмертные хрипы жертв, «выключенность» эмоций героев-мстителей, торжество рока – воскрешает сам дух античной трагедии: «Она отталкивает его. Теперь она кричит. Взвизгивает. Умоляет. Нет нет нет. Этого не может быть, так не бывает».

Роман Дж.К. Оутс как бы пронизан мифом. Миф не только лежит в подоплеке событий и характеров, дробясь в некоторых из них. Он присутствует в символике «Ангела света», имеющей мифологическую окраску. Ряд образов-символов лейтмотивом проходит через весь текст, обеспечивая его художественное единство и отсылая читателя к изначальным оппозициям мифа. В отличие от мифологических («жара – холод», «день – ночь» и т.д.), компоненты оппозиций в романе Дж. К. Оутс предстают сближенными и порой перетекают один в другой: вода и кровь, сон и смерть и другие. Исключительно важен и символичен образ птицы.

Птицу (голубя) изображает заколка в волосах Изабеллы и диковинной птицей видится сама прекрасная женщина ее мужу: «Птица с дивным оперением, златокрылая, но золото такое светлое, такое бледное, что перья кажутся серебряными. Прилетела к нему. На его плечо...»

С ястребом ассоциируется Оуэн: «Он прилетел к ней в мае в Эйре, – яростный, чудесный, парящий в высях Оуэн... Этакий огромный ястреб с распростертыми крыльями...». Внешне напоминает птицу Кирстен: «Худенькое лицо, большущие глаза, профиль голодной птицы». Ник Мартенс «чувствует определенное сходство с ними, мрачное утешение от их резких криков, горбатых клювов, их явно ненасытных аппетитов».

Символический образ птицы как бы вбирает в себя остальные лейтмотивы. Так, птицы (чайки) появляются близ воды: «К скале слетаются все новые птицы, стремительно пикируют откуда-то сверху. Десяток, два десятка. Очень взбудораженные. Очень шумные. Величиной с сокола, они изящно хлопают мускулистыми крыльями, их желтые клювы хищно изогнуты. У них тонкие розоватые ноги и уродливые перепончатые лапы». Неоднократно появляется в романе образ птицы-сна: «его [Ника] мечта превратилась в птицу с темным оперением, ...шелковистые перья касаются его щек... он не может открыть глаза, и он делает вид, что спит, и вот он уже спит».

Символический смысл образа птицы приоткрывает Оуэн с его «мозгом, подобным лампочке»: «Помимо всего прочего, помимо этого несусветного шума, в них есть даже что-то отталкивающее – что-то чернозмеиное в изгибе шей, посадке головы... ему приходят на память змеи, виденные в кошмарах...». И наконец, этот смысл предельно отчетливо выражен в названии террористической организации, которое причудливо иронически ассоциируется с обликом Изабеллы де Бонавенте.

В мифологическом сознании птица часто выступает посредником между двумя мирами – живым и загробным. Символическое и обобщающее значение лейтмотива образа птицы, вбирающего в себя остальные лейтмотивы романа, обнаруживается в описании смерти Оуэна (о которой читатель узнает не сразу) после убийства Изабеллы: «Усталость наваливается на него – тяжелая черная птица, пахнущая прахом, и засохшей кровью, и рвотой, – он должен отдохнуть, прежде чем бежать, он переждет – всего две-три минуты...». Оуэн засыпает после совершенного им убийства, и его птица-сон становится его смертью.

И только когда все кончено, и занавес как будто опущен, читатель получает возможность услышать «исповедь» Ника (его письмо к Кирстен) и окончательно удостовериться в добровольном и обдуманном уходе Мориса Хэллека из жизни.

На самом деле оказывается, все обстояло не совсем так, как «у Атридов». Новые Клитемнестра и Эгисф, блестящая леди и высокопоставленный коррумпированный чиновник, даже не намеревались убивать Хэллека: муж как фигура одиозная был изначально сброшен ими со счета. Они «просто» растоптали его мужское и человеческое достоинство, его веру в лучшие человеческие качества, его высокие идеалы.