Зародыш - [12]

– Ты чего? – испуганно хрипит Паша.

– Ничего, – говорю я. – Выползай, Большой Змей. Разговор к тебе есть.

– Погоди, оденусь только. – Дверь закрывается.

Меня он в дом не приглашает. В этом смысле мой бывший друг почти не изменился. Все такой же негостеприимный. Разве что лицо еще сильнее округлилось, да лысина стала занимать более обширную территорию черепа…

– Вот уж кого не ожидал увидеть, елки зеленые, так это тебя, Евгений, – первым делом сообщает Паша. – Ты же вроде в заграницы подавался? Не понравилось?

– Я по тебе и там скучал, Паша, не поверишь…

Мы рассаживаемся на разных концах рассохшегося и серого от времени деревянного крыльца, долго молчим и смотрим в разные стороны заросшего сорняком огорода. Паша вытаскивает из кармана пачку дешевых сигарет без фильтра, натужно добывает огонь из отсыревших спичек и со смаком раскуривает помятую сигаретку. Легкий ветерок сносит в мою сторону аромат прелого навоза.

– Тебе от Алика привет, – с намеком говорю я.

Паша на мой намек не реагирует.

– От Алика? – вяло переспрашивает он. – Спасибо. И как он?

– Средненько. Все еще себя ищет.

– Да, Алик – он странный, – кивает Паша. – Когда же я его последний раз видел, елки зеленые? Кажется, в тот год, когда у нас ураган был, и дом мой чуть не под крышу снегом занесло. Почти неделю пришлось тогда лопатой махать…

Паша замолкает, и я опять забрасываю свой невод.

– А как у Егора дела, не слышал? Говорят, он к тебе иногда заходит.

У Паши от удивления чуть не вываливается изо рта сигарета.

– Женя, ты прикалываешься? Или ты ничего про Егора не знаешь?

– И не думаю прикалываться, – улыбаюсь я. – Я на полном серьезе спрашиваю. А что я такого про Егора еще не знаю? Расскажи же мне поскорее.

– Так умер Егор… – Паша округляет глаза. – От водки угорел…

Вдоль низкого заборчика бредет худая коза, позвякивая колокольчиком. Она останавливается, меланхолично смотрит на нас и начинает важно щипать траву. Я непроизвольно хмыкаю.

– Да слышал я эту байку, Паша, слышал. Много раз. Ты сам-то на похоронах был? Или тебе про них кто-то рассказывал?

– Нет, сам я не был, – после некоторого раздумья признается Паша. – Я в запой уходил. А когда вернулся, то поздно было…

– Ну а на кладбище? – не унимаюсь я.

– Чего я там забыл – на кладбище? – искренне удивляется Паша. – Цветочки на могилку складывать, елки зеленые? Так это не по мне. За меня Райский везде побывал: и на похоронах, и на поминках, и на кладбище…

– Значит, это Райский тебе про Егора напел. Тогда конечно. Тогда никаких сомнений у меня больше нет…

– Не понял. – Пашин взгляд на пару секунд становится осмысленным. – Чем это тебя Райский не устраивает?

– Меня Райский всем устраивает, – отмахиваюсь я. – Но только в том случае, если он не является источником важной для меня информации. Поэтому задаю свой вопрос еще раз: видел ты Егора после его смерти или нет? Дудкин, не тяни кота за шары, думай шустрей. Это важно. И не только для меня. Лично я не удивлюсь, если скоро на том кладбище, где похоронили Егора, окажется еще кто-то из нашей команды. Может, ты будешь первым, Дудкин. О тебе ведь будет кому горевать на поминках?

– Опять не понял. – Паша лезет в карман за второй сигаретой.

– А понимания от тебя не требуется, – дожимаю я. – Ты просто вспоминай. Видел Егора или нет? Сгодятся даже призраки. Может, ты был в сильном подпитии, а навстречу тебе шел человек, очень похожий на Егора. Снял он шапку вместе с головой, поклонился тебе до самой земли и растворился в морозном воздухе.

– Было такое дело, – признается наконец Паша. – Я еще никому не рассказывал…

Я удовлетворенно киваю. Интуиция меня опять не подвела. Не мог Алик с бухты-барахты броситься на поиски Зародыша. И вспомнить обо мне просто так не мог. Без Егора в этом деле точно не обошлось…

– То ли прошлой зимой дело было, то ли уже позапрошлой, точно не помню. – Паша продолжает бормотать, уже не в силах, видимо, остановиться. – Показалось мне, что кто-то в окно постучал. Вечер, темно… Я пока валенки нашел, пока тулуп набросил – никого уже нет. Только вдалеке, вижу, мужик по нашей улице идет. Я ему: эй, мужик, стой. Ты никого, говорю, под моими окнами не видел? Он остановился, обернулся, посмотрел на меня стеклянным взглядом, рукой махнул и дальше пошел… И так он на Егора был похож, веришь, что мне даже нехорошо как-то стало. Жуть взяла офигенная. Понимаешь? До мурашек на затылке пробрало. Как в детстве. Даже не помню, когда домой вернулся… А потом лег на диван и все время про Егора думал. Вот не хочу, а все равно думаю. Зациклило, елки зеленые! До утра еле дотянул и сразу в церковь побежал. Свечек поставил за упокой, с отцом Арсением поговорил, святой водой углы в доме окропил…

– Отпустило? – нетерпеливо перебиваю я.

– Отпустило, да. И тебе советую, Евгений: сходи к отцу Арсению…

– Мне только и осталось, что к попам…

– Напрасно ты так, – осуждающе качает головой Паша. – Отец Арсений – он святой, точно говорю. С ним побеседуешь, и к тебе Егор тоже приходить перестанет…

– Да нет, Паша, мне святая вода без надобности, – морщусь я. – А когда Егор к тебе опять придет…

– Не каркай, елки зелёные! – пугается Паша.