Зарисовки - [9]

Шрифт
Интервал

– Палгеоргич… – Феденька безжалостно разрушил праздничные иллюзии, насильно вернув мозг физика из его персональной шамбалы в неуютную темную аудиторию. – Я вас умоляю!

Умоляющий Феденька мало чем отличался от амбала в подворотне, «умоляющего» разделить с ним содержимое кошелька.

– У меня электричка через полчаса отходит, – Палгеоргич решился приоткрыть завесу личной жизни в качестве последнего обоснования.

– Я вас отвезу, куда прикажете.

Палгеоргич вздохнул, поворчал что-то про целеустремленность Феденьки, которую бы в другое время да в другое русло, и обреченно потопал к кафедре, брякнув по пути содержимым портфеля и шлепнув ладонью по выключателю. Лампы дневного cвета неодобрительно поцыркали и залили аудиторию безжизненным светом, превратив проемы окон в непроницаемо черные квадраты, глубине и смыслу которых сам Малевич позавидовал бы беспощадно и необратимо.

– Ну-с, – Палгеоргич раскачивался на стуле как третьеклассник, опасно балансируя на двух ножках – он никак не хотел влезать в лягушачью шкурку преподавателя, – расскажите мне, Феденька, про несостоявшегося священника Роберта Гука. Про силу, приложенную к упругому телу…

Стул с грохотом отпустился на все четыре ножки, заставив Палгеоргича вовремя прикусить свой язык.

– Он это… – лоб Феденьки непривычно прорезала задумчивая морщинка, намекая на генезис мыслительной деятельности, возможно, первый за минувший семестр, – высказал идею, что все тела тяготеют друг к другу.

– Ой, тяготеют… – Палгеоргич горестно вздохнул, подпер подбородок ладонью и уставился в темные провалы окон нечитаемым взглядом. – Небесные тела, Феденька, небесно-голубые… так что там про упругие деформации? – выпал из созерцательного транса физик и напоролся на настороженный взгляд Феденьки.

– Пропорционально приложенным усилиям, – выдавил из себя Феденька явно зазубренную фразу.

– Только при малых деформациях, Феденька, только при малых, – Палгеоргич назидательно поднял указующий перст.

– Да! – внезапно обрадовался Феденька и застрочил: – При превышении предела деформации связь становится нелинейной.

Палгеоргич тяжело вздохнул, принимая обрезанную версию правила.

– Расскажи-ка мне, друг милый, закон Гука для длинного стержня… и формулами побалуй, – кивнул физик на доску.

– Сила, с которой растягивают… сжимают… коэффициент упругости… размеры стержня… поперечное сечение… нормальное напряжение в поперечном сечении… – забубнил Феденька, скрипя маркером по доске.

Палгеоргич с мечтательной улыбкой созерцал темноту окна, краем уха цепляясь за бубнеж Феденьки и вылавливая из него отдельно взятые слова, которые дорисовывали творившееся в его голове безобразие дополнительными деталями. Физика в этом, конечно, присутствовала…

– Палгеоргич? – недоуменный голос Феденьки спустил физика с порнографических высот за кафедру. – Вот… – студент широким жестом презентовал выписанные формулы с корявыми дельтами, намекающими на то, что символ сей для Феденьки полнейшая ахинея.

Палгеоргич печально посозерцал циферблат, на котором минутная и часовая стрелка почти притерлись к восьмерке, потом перевел взгляд на доску и с чистой совестью вывел в зачетке почти заслуженную тройку. Феденька просиял ликом и подхватил на радостях физиков портфель. В портфеле, опасаясь за свое божественное содержимое, испуганно звякнули бутылки.

– Вас куда, Палгеоргич? Долетим как на крыльях!

Палгеоргич побледнел, покраснел и неловко махнул рукой.

– Идите, Феденька, – прокашлявшись, выдал «вольную» своему студенту физик. – Я как-нибудь сам.

– Нет. Обещал, значит, довезу.

Физик беспомощно посмотрел на упертого студента, прижимающего его собственный портфель к своей мощной груди, робко опустил глаза к собственной ширинке, красноречиво подтверждающий, что физика может быть очень сексуальным предметом, и занервничал, осознав несвоевременную целеустремленность Феденьки. Феденька шагнул к столу, намереваясь вопреки всему выполнить свое обещание. Палгеоргич отчаянно вцепился в кромку стола и поднял на студента умоляющий взгляд.

– Феденька, – выдавил он из себя, – шли бы вы…

Точный адрес посыла вызвал новую волну энтузиазма под молнией ширинки и быстрыми штрихами нарисовал, как Феденька, постанывая от удовольствия, выполняет поручение физика. Палгеоргич со стоном приложился лбом о равнодушную поверхность кафедры, пытаясь выбить из головы столь привлекательную картинку. Феденька забеспокоился и ринулся спасать доброго преподавателя, который практически безболезненно нарисовал в его зачетке желаемую отметку.

– Вам плохо?! – с нескрываемым трагизмом в голосе вопрошал он, пытаясь с корнем выдрать физика из-за кафедры.

Тот же, как будто прикипев к деревяшке, почему-то отчаянно сопротивлялся.

– Феденька, – уже откровенно умолял физик. – Вас, наверное, ждут друзья, девушка, новогодний стол? Может, вы порадуете их своим присутствием?

– А вы? – Феденька перестал терзать своего преподавателя.

– А я по-холостяцки. А завтра, в одиннадцать, сяду на электричку и…

– Это я вам, получается, праздник испортил? – физиономия Феденьки выражала полнейшее раскаянье. – Палгеоргич, я довезу, куда скажете…


Рекомендуем почитать
Пробуждение: Приснись мне снова

Неожиданное повышение сулит Матвею Говорову блистательные перспективы. А странные красочные сны дарят ему то, что он уже отчаялся найти в реальной жизни — взаимную, пылкую и страстную любовь. Но те же самые сны видит и та, с кем свела Матвея совместная работа — Майя Черникова. Казалось бы — вот оно, долгожданное счастье! Но как быть с теми, с кем связала уже героев черно-белая судьба? И у Матвея, и у Майи есть семьи, а в них самих живут позабытые многими понятия, имя которым — ответственность и верность.


Вечная отличница: В школе арабских танцев

Когда Ксении надоело все, она бросила мужа и завела любовника. Когда ей надоело и это, она бросила любовника и работу, потому что каждая женщина имеет право на бунт и нового любовника. И если хочется изменить свою жизнь и начать ее заново, надо это сделать. И все получится. Счастье всегда рядом. Только надо встать и что-нибудь сделать.


Геометрия любви: Банальный треугольник

Тибби — убежденная феминистка. Такой ее сделала жизнь, а особенно постарался ветреный кавалер, после разрыва с которым она решила, что замужество — нелепость, любовь — фантазия. Только своему верному пажу Питеру Тибби способна поведать о том отчаянии, что терзает ее. Пит везет подругу в Лондон, но каникулы складываются неудачно: Тибби попала в больницу. С этой минуты она изменила свое отношение к жизни — ведь врач-травматолог, как выяснилось, способен излечить не только тело, но и душу…


Мой дорогой дневник

Мне девятнадцать лет, я весела, любознательна и с открытым сердцем иду навстречу всему новому. Но иногда происходит неожиданное. В твою жизнь врывается прошлое — случившееся не с тобой, не в твое время и не в твоей стране. И единственный способ избавиться от чужого прошлого — разгадать его тайны и остаться при этом в здравом уме. «Здравствуй, мой дорогой дневник. Я расскажу тебе историю о любви, желаниях и прекрасной Индии. Слушай!».


Погружение в удовольствие

Новелла серии "Грешники", номер 0, 8, действия происходят до книги "Сирена"  Манхэттенские русалки считаются самими красивыми девушками в городе, они развлекают самых состоятельных, самых влиятельных мужчин в клубе “Фатом”… и все они девственницы. Дерек Принс не верит в их существование, пока не встречается с потрясающе чувственной Ксенией. Она сводит его с ума, но поддаться искушению значит потерять место в “Фатоме”. Дерека невероятно заводит мысль стать первым у Ксении… но будет ли он ее ждать?  .


Услуга за услугу

В рассказе Тани Хафф «Услуга за услугу» обычные взаимоотношения между мужчиной и женщиной переходят в плоскость отношений вампира и человека. Вампира и канадского полицейского.