Заре навстречу - [130]
Из гостиной неслись звуки рояля. Катя вкрадчиво, взволнованно роняла слова:
Поднявшись на веранду, Вера увидела подругу.
Катя стояла, заломив в истоме руки. Гимназист Сергей Кондратов, рассеянно беря аккорды, глядел на нее жадными глазами.
— Сегодня, Верочка, я цыганка! — проговорила Катя весело. Легко подбежала к подруге, шумя белым шелковым платьем. Вера молчала. Ее встревоженное, печальное лицо обращалось то к подруге, то к Сергею… «Мимоходом отняла его! А ведь знает…»
— Не злись! Я просто дурачусь! — с нервным смехом шепнула Катя.
Вошла Антонина Ивановна, пригласила к чаю.
— Ах, не надо мама! Нам некогда, мы сейчас уходим на вечер.
— Когда тебя ожидать?
— Пожалуйста, не ждите! — нервно сказала Катя, Она не глядела на мать, вертелась перед зеркалом. — Я ночую у Веры… ближе идти… и во-вторых, сюда страшно идти одной, а вежливого кавалера едва ли найду.
— Я провожу, — поспешно сказал Сергей. Густо краснея под взглядом Веры, добавил: — И вас, и Веру.
Когда калитка захлопнулась, Катя взяла под руки Веру и Сергея. В соломенной шляпе раструбом, с локонами вдоль щек, возбужденная, быстрая, она выглядела красавицей.
— Пойдемте скорее! Шагайте же, увалень!.. Ты ничего ему не говорила? Тогда слушайте, Сережа! Вы — участник похищения сабинянки… Кроме шуток… Бегите за угол, берите извозчика, и мы помчимся на вокзал. Скорее!
— Как? Вы уезжаете? Куда?
— Не «куда», а «с кем»… Со Стефанским! В Омск! Бегите же!
Лицо у Сергея вытянулось, но он послушно побежал вперед.
Всю дорогу она не умолкала, не сидела спокойно. То с нервической нежностью обнимала подругу, то, наклонившись к извозчику, торопила:
— Пожалуйста, скорее! Мы спешим.
— Придется обождать, барышня, — угрюмо сказал извозчик, когда они приблизились к вокзальной улице.
Улицу пересекала длинная колонна арестантов.
Они брели, спотыкаясь. Костлявые лица их выражали боль изнеможения. В прорехи лохмотьев видна была свинцового оттенка кожа.
В это время один из арестантов упал. Конвоир толкнул его прикладом. Арестант не шевелился.
— Он умер! — вскрикнула Вера. — Катя! Ты видишь?!
Катя в это время глядела на часики.
— A-а! Ведь это — красные! — с нетерпеливой досадой отозвалась она. — Извозчик! Ну, разве нельзя объехать?
— Видите, пересекли дорогу, куда же объехать? — не поворачивая головы, ответил извозчик.
Конвоир оттащил мертвого к тротуару. Серая колонна медленно проползла. В хвосте шла пустая телега. На эту телегу конвоиры бросили тело, а на тело — рогожу. Извозчик тронул.
— Вера, — жестко сказала Катя, — вытри глаза!
— Может быть Ирочку… Илью Михайловича…
— Ах, оставь разводить мировую скорбь! Не порти мне день!
Стефанского они увидали издали, он стоял на ступеньке подъезда и нетерпеливо пощелкивал по сапогам кожаным стеком. Гибкий, стройный, моложавый, стоял он в группе офицеров. Он вынес Катю на руках, повел, обняв за плечи, склонил к ней свое лицо с лукавыми уголками губ и раздвоенным подбородком.
Купе второго класса украшено было коврами. На столике — букет белых роз, бокалы, коробка дорогих конфет, на полу, в серебряном ведерке, во льду шампанское.
Какой-то незнакомый Вере офицер наполнил бокалы.
— Что можно сказать в этот момент, в лучший момент моей жизни? — сказал Стефанский, глядя в поднятое к нему Катино лицо. — Благодарю мою смелую Катю! Благодарю вас, друзья мои!.. Я молод! Я счастлив! Я влюблен! Выпьем, друзья, здоровье моей молодой жены!
«Выпьем здоровье! — с ужасом думала Вера. — Он, как вампир, высосет из Кати жизнь своими красными губами…»
Верино лицо осунулось, побледнело, но она с вежливым вниманием слушала тосты. Ей было неловко, тесно, душно в этом купе среди веселых офицеров. Было страшно за Катю… А Катя самодовольно сияла.
— Держись крепче! — шепнула она подруге на прощание. — Маме не говори! Не знаешь и не знаешь, где я… Ушла от тебя, мы с тобой поссорились… Хорошо?
…Поезд тронулся. Медленно поплыл вагон. В окне, над букетом белых роз — Катя в белом платье. Обняв ее, стоит улыбающийся Стефанский. Офицеры кричат им вслед веселое «ура» и, шутливо переговариваясь, расходятся. Ошеломленный Сергей Кондратов говорит:
— Вот это да-а! Размах у человека! Вы заметили, Вера, ковры какие дорогие… Умеет человек обставить свое наслаждение!..
За утренним чаем дядя спросил:
— Как вчера повеселилась?
— Да… то есть, нет, не особенно…
— Не обижайся на меня, Верочка, я хочу с тобой серьезно поговорить.
«О Сереже!» — подумала Вера, и сердце у нее екнуло.
— Этот мальчик… Кондратов… я бы на твоем месте подальше от него держался.
— Дядя, почему?
— Страшная у него семья, грубая… нехорошая.
— Но… если… ведь не с семьей мне жить!
И дядя, и племянница перестали есть и громко бренчали серебряными ложками, глядя в упор друг на друга: дядя сочувственно, Вера — растерянно.
— Так вы уж и о браке договорились?
— Нет.
— Умоляю тебя, Верочка, не торопись. Так легко, одним неверным шагом испортить жизнь себе и родителям.
— Ох, знаю, дядя, — отвечала Вера, думая о подруге. — Я, может быть, и совсем замуж не пойду! Поступлю учительницей., буду жить в селе…
— И самое бы хорошее дело!
Герой повести Алмаз Шагидуллин приезжает из деревни на гигантскую стройку Каваз. О верности делу, которому отдают все силы Шагидуллин и его товарищи, о вхождении молодого человека в самостоятельную жизнь — вот о чем повествует в своем новом произведении красноярский поэт и прозаик Роман Солнцев.
Книга посвящена жизни и многолетней деятельности Почетного академика, дважды Героя Социалистического Труда Т.С.Мальцева. Богатая событиями биография выдающегося советского земледельца, огромный багаж теоретических и практических знаний, накопленных за долгие годы жизни, высокая морально-нравственная позиция и богатый духовный мир снискали всенародное глубокое уважение к этому замечательному человеку и большому труженику. В повести использованы многочисленные ранее не публиковавшиеся сведения и документы.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В однотомник избранных произведений Ивана Ермакова (1924—1974) вошло около двух десятков сказов, написанных в разные периоды творчества писателя-тюменца. Наряду с известными сказами о солдатской службе и героизме наших воинов, о тружениках сибирской деревни в книгу включен очерк-сказ «И был на селе праздник», публикующийся впервые. Названием однотомника стали слова одного из сказов, где автор говорит о своем стремлении учиться у людей труда.
Роман-эпопея повествует о жизни и настроениях уральского казачества во второй половине XIX века в период обострения классовой борьбы в России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В годы войны К. Лагунов был секретарем райкома комсомола на Тюменщине. Воспоминания о суровой военной поре легли в основу романа «Так было», в котором писатель сумел правдиво показать жизнь зауральской деревни тех лет, героическую, полную самопожертвования борьбу людей тыла за хлеб.