Запретный Талмуд - [10]

Межконфессиональные, межкультурные и межнациональные отношения в Талмуде — настоящий приключенческий роман. Прежде всего потому, что сам он — произведение еврейское максимум в той же степени, в какой «Война и мир» — сборник русских былин. Диалектический, еще вернее, формальный и состязательный характер Талмуда, его самозабвенная антибиблейская логика, не отделяющая факта от вымысла, но чрезвычайно жесткая в том, что касается препарирования вымышленных объектов, — однозначный культурный диагноз. Талмуд — ярчайшее эллинистическое произведение, впрочем, как и вся еврейская литература, начиная самое позднее с I века до н. э. Иосиф Флавий писал эллинистическую еврейскую историю, а Филон Александрийский — эллинистическую религиозную апологетику. Впрочем, эти авторы хотя бы дозрели до персонального, авторского творчества. Составители Мишны (позднее — составители Талмуда) наивно полагали, что, отказавшись от письменности и вдобавок от авторской техники в пользу техники коллективной, они смогут избежать греческих сетей. Какое там! Как все мыслящие люди того времени, они, сами того не сознавая, мыслили по-гречески, не непременно (хотя часто) в лингвистическом смысле слова — но уж наверняка в логическом и культурном. Ибо именно греки, породив искусство абстрактного рассуждения, а заодно с ним формальную математику, теорию доказательства, метафизику и, разумеется, немало всякого попутного вздора, научили им своих соседей. Все те, кто пытались, отныне и присно, тем более проживая в эллинизированном ближневосточном пространстве, рассуждать на эти темы, в интеллектуальном плане осознавали себя греками, либо сильно напоминали мольеровского Журдена, до поры до времени не знавшего, что он говорит прозой. Именно поэтому, кстати, еврейские теологические сочинения по сей день ведут полемику с Аристотелем. В любом случае, Талмуд не начал, а лишь продолжил рассуждать на еврейские темы по-гречески — и далеко не закончил. Всякий кто раскроет средневековые еврейские сочинения, Саадию Гаона, Йехуду а-Леви или Маймонида, немедленно столкнется с устаревшими на тысячу или полторы тысячи лет греческими метафизическими конструкциями, наивно использованными в качестве талмудического самооправдания. Пустое, даже смешное дело.

Теперь самое время соотнестись с блестящей мыслью Ядана, верно сопоставившего Талмуд с христианским Новым Заветом. Ибо христианский Новый Завет — также бесспорный эллинистический екст, созданный на еврейском историческом и фольклорном материале. Мало того, у них сходная социальная судьба. Евангелия стали величайшим революционным прозрением в истории, самое меньшее — в истории литературы, а «Новый Завет иудаизма» — другим величайшим прозрением — только открыто реакционным.

На самом деле — неудивительно. Ибо, говоря о Завете, мы, в сущности, имеем в виду Союз. Тривиальный союз, оборонительный и наступательный, между Богом и людьми, на древнееврейском языке просто брит. Обрезание, брит-мила — это союз, заключаемый посредством определенной операции. Ветхий Завет — это древний союз между Богом и Израилем. Новый Завет (а-брит а-хадаша) — новый союз, заключенный Христом или во времена Христа (пусть решают теологи). «Новый Завет» Талмуда — раввинистическая альтернатива нового союза, оказавшаяся столь же жизнеспособной.

Только вот — общечеловеческий, универсальный Новый Завет, союз Бога и человечества, был (по крайней мере, в свое время) величайшим прогрессивным культурным актом. Смысл тезиса «нет ни эллина, ни иудея» ясен даже записному атеисту вроде меня. «Новый Завет» Талмуда, навсегда эффективно изолировавший евреев от окружающего мира и не оставивший им ни малейшей культурной альтернативы — отвергавшие его евреи довольно быстро растворялись в нееврейском пространстве и исчезали как отдельная сущность, — величайшее достижение реакции в истории. На мой взгляд, Талмуд должен активно и аутентично преподаваться в любом консервативном учебном заведении. Он — сильнейшее оружие реакции на свете.

В чем же его сила? Попробую напоследок (рискуя нарваться на проклятия даже самых равнодушных талмудистов — ругать ругай, но секретов не раскрывай) объяснить, в чем состоит и как действует талмудическая магия. Секрет ее, как водится, прост. Но — хорош, да и изрядно опередил свое время.

Представьте себе ребенка (еще лучше — себя ребенком), которого в весьма юном возрасте усаживают за парту с таким изрядным напутствием: «Сейчас ты начнешь осваивать технику, перекрывающую всю мудрость мира, старую и новую. Ты начнешь с самого начала и, если постараешься, можешь дойти до самого конца. Мало того, ты станешь соучастником, соавтором всей этой мудрости, станешь стороной в ведущихся в ее стенах спорах, внесешь в нее свою лепту и даже сумеешь, опять же, если постараешься, повлиять на нескончаемый ход ее развития. Ибо это не застывшая, а подвижная, динамичная мудрость, изменчивая, как мир, с которым она сосуществует и который она описывает. И это еще не все. Эта мудрость, еще вернее, эта техника, древнее мира и сильнее его, она влияет на его становление и, в конечном счете, его определяет, хотя это не всегда видно. Мир существует исключительно ради нее и кружится вокруг нее, как муха вокруг лампы (Земля в рамках этого учения не вращается вокруг Солнца, так что напрашивающееся сравнение недопустимо)».