Запретный огонь - [24]

Внезапно, к ее глубокому удивлению, разбойник обрел голос и, заикаясь, сказал:

— П-простите, хозяин, ошибся к-каретой.

Сдвинув шляпу, из-под которой показалась копна каштановых волос с выгоревшим чубом, он дал гладкой черной лошади шпоры и, не оглядываясь, помчался через пустошь и вскоре исчез в темноте.

Ларк и Агнес, разинув рты, уставились друг на друга. Граф поднял короткоствольное ружье Смайда и бросил пистолет Фриту, который ловко поймал его, будто для него это было обычным делом.

— Что вы об этом думаете? — изумленно прошептала Агнес. — Я уж решила, что мы погибли.

— Ш-ш-ш! Он возвращается, — предостерегла Ларк, когда граф рывком открыл дверцу кареты и поднялся внутрь.

К ее изумлению, граф, усевшись, беспечно стукнул серебряным набалдашником трости в крышу кареты, словно ничего не произошло.

Карета покатилась дальше, скрипя и трясясь из-за погнутой пружины. Ларк, откинувшись на спинку сиденья, плотнее закуталась в сюртук графа. Нет. Она не станет спрашивать о том, что произошло. Если бы она не видела это собственными глазами, то никогда бы не подумала, что одного вида графа Грейшира, у которого из оружия был только единственный глаз, достаточно, чтобы прогнать прочь бандита, вооруженного парой пистолетов. Граф не произнес ни слова. Негодяй что-то пробулькал, словно ему горло перерезали, потом извинился и сбежал. И хотя Ларк решила не спрашивать о причудливом инциденте, ее пытливый ум требовал показать Грейширу, что она поняла необычность ситуации.

— Милорд, — сказала она, — вы предупреждали, что на пустоши встречаются разбойники, а ваш кучер, кажется, сказал что-то о… призраках. Поскольку мы встретили одного, то вы не думаете, что разумно подготовиться к встрече с другим? И если нам, на беду, придется встретиться с призраком, то позвольте надеяться, что на него вы произведете такой же эффект, как и на разбойника.

Глава 7

Грейшир-Мэнор стоял на отвесном берегу с подветренной стороны в миле с небольшим от Полперро. Это было хаотичное трехэтажное здание, сложенное из грубо отесанного камня, стоявшее тылом к заливу. Ларк решила, что это древняя крепость, неприступная и грозная, в ней было что-то волшебное, влекущее. Граф, выйдя из кареты, достал огромный ключ и открыл высокие ворота в зубчатой металлической ограде. Ларк чуть не ахнула в голос. Это жуткие ворота из ужасов ее детства? Тот самый зубчатый кошмар, который мучил ее по ночам, сколько она себя помнила? Ледяной холодок пробежал по спине, и он не имел ничего общего с ее промокшим костюмом. Нет, этого не может быть! Она замерзла и измучилась, а ворота всего лишь ворота, и ничего больше. Какая она глупая! Она расстроена, вот и все. Кроме того, ворота из ее кошмаров вели на кладбище, они охраняли праведные души и отгоняли заблудшие. Ларк немного успокоилась. Карета, не проехав и пятидесяти ярдов, свернула. В лунном свете, наконец прорвавшемся сквозь облака, показалась высокая квадратная колокольня небольшой церкви, похоже, высеченной из того же камня, что и особняк.

Задохнувшись, Ларк замаскировала изумление кашлем и потрясенно смотрела на могильные камни. Им конца нет… как и ее ночным кошмарам… Она заморгала, зажмурилась, но когда открыла глаза, все было на месте: кладбище, странная каменная церковь… ее стрельчатые окна в причудливом обрамлении лепнины жутко мерцали в лунном свете. Рядом стоял опрятный одноэтажный дом. На чердаке виднелся слабый свет, потом он исчез за очередным поворотом извилистой дорожки, петлявшей среди деревьев. Как только деревья расступились, показались другие здания и надворные постройки. Ларк мельком увидела их за низкой каменной оградой, перемежавшейся фигурно подстриженной живой изгородью. Узкая дорога, казалось, будет тянуться вечно, но наконец она расширилась, и поврежденная карета, накренившись, остановилась на подъездной аллее перед входом в Грейшир-Мэнор.

Дремавшая Агнес, покачнувшись, выпрямилась. Она проспала и не увидела издали силуэта дома. Теперь у нее округлились глаза и отвисла челюсть.

— Смелее, — прошептала Ларк, схватив ее за руку.

— Вот это да, — пробормотала Агнес.

Лошади все еще упрямились и капризничали, и Смайд едва сдерживал их. Граф собственноручно опустил подножку и помог Ларк и Агнес спуститься вниз, на голубоватый песчаник.

Фрит, не тратя времени даром, выгружал багаж. Граф забрал у Смайда свое заляпанное грязью пальто. Перекинув его через руку, он повел Ларк по ступенькам к тяжелым дубовым дверям с огромными коваными петлями, которые, казалось, вели в средневековую темницу. Едва они поднялись, как чопорный дворецкий распахнул двери, приветствуя прибывших со стоическим безразличием, словно появиться в таком виде на пороге Грейшир-Мэнора в половине двенадцатого ночи — обычное дело. Два лакея в париках и синих с золотом ливреях метнулись к багажу.

— Добрый вечер, Смитон, — сказал граф. — Графиня уже легла?

— Нет, не легла. — Властный женский голос эхом отдавался в главном холле. В поле зрения, постукивая тростью по мозаичному полу, появилась невысокая стройная женщина лет шестидесяти с небольшим в шелковом платье персикового цвета. Ее когда-то темные волосы были красиво пронизаны серебром. Живые как ртуть глаза смотрели на всех с нескрываемым презрением. — Это мой припозднившийся сын оставляет грязь на мраморе? И кто эти мокрые курицы? — Покачнувшись, пожилая дама оперлась на трость. — Надеюсь, это не твоя…