Запретный мир - [27]

Левенгук, все это время таскавший цилиндр с собой, страшась даже на секунду выпустить его из рук, поставил шляпу на стол полями вверх и задумчиво осмотрел со всех сторон. Он уже понял, куда подевался смотритель станции. Сам фокусник не собирался в ближайший год путешествовать, но теперь… К тому же он прекрасно осознавал, что подобие дисциплины в цирковой труппе поддерживается лишь страхом ее членов перед хозяином. И даже не перед ним, а перед тем фактом, что некоторые, пытавшиеся ранее бороться с диктаторской манерой управления, которую демонстрировал Левенгук, исчезли без следа. Теперь же большая часть труппы уже, наверное, разбежалась. Но историю со смотрителем ни в коем случае нельзя пускать на самотек, – это могло стать причиной катастрофы.

А значит, оставалось одно.

Белаван и Дебора метнулись в обратном направлении, но там улица оказалась перекрыта еще тремя существами, словно сошедшими с гравюр времен великой инквизиции и охоты на ведьм.

– Сюда! – услышал де Фей крик и следом за Деби вскочил в дверь лавки… Зеркальной лавки, как стало ясно через мгновение.

Их фигуры вытягивались, съеживались и расплывались в круглых, овальных и квадратных, потолочных, настенных и напольных зеркалах. В некоторых из них Бел мог созерцать свою физиономию в очках и растерянную мордашку Деби, а в других – аккуратную, обтянутую джинсовой материей попку и худой зад в обвисших штанах… Свой собственный, как он вскоре догадался с некоторым внутренним содроганием.

Хозяина видно не было, зато обнаружилась неприметная дверь. Бел ринулся к ней и влип носом в очередное зеркало, чуть не разбив очки. Пока он возвращал им правильное положение на своей переносице, Деби куда-то подевалась, и де Фей увидел, что окружен пауками и гигантскими летучими мышами.

Десятки отражений тянули к нему волосатые лапы и кожистые крылья с длинными загнутыми когтями, жуткие образины корчились, оглашая помещение криками. Отражаясь от многочисленных зеркальных поверхностей, крики сливались в бесовскую какофонию. Бел помчался сквозь отражения, вытянув перед собой руки.

Кончик крыла скользнул по щеке, чья-то лапа зацепилась за плечо, но он вырвался и наконец ощутил под ладонями шероховатую деревянную поверхность. Белаван распахнул дверь, прыгнул, захлопнул створку за собой и, нащупав засов, задвинул его.

Он стоял в захламленной кладовой с большим количеством пыли, паутины, темных углов и густых теней. Из-за двери доносились крики и звон осыпающихся зеркальных осколков, сопровождавшийся невнятной руганью.

Из дальнего, самого темного угла выдвинулась тень и превратилась в фигуру седого старичка, со сморщенным лицом, седыми буклями и круглой шапочкой на голове.

– Кто это, кто? – опасливо поинтересовался старичок.

В дверь ударили.

– Выход!.. – прохрипел Белаван. – Где?

– Это что это творится? – запричитал старичок. – Товар, мой товар!

В дверь ухнули опять, после чего раздался шум упавшего тела.

– Где выход? – с надрывом повторил Белаван.

– Молодому человеку нужен выход, нужен? – переспросил старичок, шмыгая носом. – Ладно, я таки скажу ему, скажу, чума на голову ему! Вот он, вот выход!

Цепляясь ногами за рухлядь, де Фей пересек кладовую и обнаружил в стене над полом узкий лаз, закрытый ситцевой занавесочкой.

Откинув ее, Бел прополз через отверстие, вскочил и увидел внутренний дворик, образованный стенами домов и невысокой зеленой изгородью. Бел с разбегу перевалился через нее, оцарапав руки и чуть не разбив очки.

Теперь он находился на улице, солнечной и тихой. Какой-то мужчина, с ребенком на руках, поспешно нырнул в ближайшую дверь. Еле слышные крики доносились из-за домов, где-то лаяла собака. Белаван остановился, соображая, каким путем вернуться, чтобы помочь Деборе. Выбрав направление, он прошел через арку, миновал сухой фонтан и нырнул в узкий проход между домами, все это время мучась от неотвязного ощущения, что ему чего-то не хватает.

Спустя минуту Белаван забрел в глухой тупик. Звуки потасовки давно смолкли. Он заблудился. И одновременно понял, что за мысль мучила его. Мысль о шпаге из распрямленной, заточенной кочерги.

Де Фей даже не помнил, когда выпустил ее из рук.

Он бродил по городу с полчаса, беспокоясь о Деби, переживая из-за потери шпаги и чувствуя, что бои местного значения, с недавних пор начавшие разыгрываться в его желудке, постепенно превращаются в сражение на всех фронтах. Наверное, это и послужило причиной, что перед одной из вывесок, в изобилии украшавших стены домов, Бел остановился.

«ГОРЯЧИТЕЛЬ УТРОБЫ». Некоторое время Белаван пытался сообразить, от кого слышал это название, а потом вспомнил слова Гуня Ситцена о трактире, где кормят недорого и вкусно.

«В конце концов, – подумал Бел, – я не найду Дебору, бесцельно слоняясь по городу. Если ей все же удалось убежать, то, возможно, она вспомнит, что этот трактир – единственное, о чем я здесь хоть что-нибудь слышал».

Оказавшись внутри, Белаван пожалел, что вошел. Может быть, решил он, было бы лучше все же подождать снаружи.

Он отродясь не курил и вообще предпочитал свежий воздух, а здесь атмосфера была не только прокурена, но и наполнена густым чадом.