Запретные желания - [78]

Сэм встал, тряхнул головой:

— Нет, Присси, насчет этого ты не права. По крайней мере в том, что касается меня. У Сэма Пейта есть лишь одна сторона — это логика и ответственность. Банковская сторона.

— Но ты знал, где была Шарлотта, когда упало дерево. Знал, что она в безопасности.

— Просто я хотел успокоить тебя, моя сладкая. — Он направился к шкафу, где на вешалках в ряд висели опрятные белые сорочки. Вот она, его жизнь. Этой жизни он для себя добивался, этой жизни ждут от него все. Он не должен позволять себе сумасбродные выходки, такие как роман со «странной» Присси Сент-Джеймс. Почему Присси не такая, как все? Обычная, нормальная женщина. Какие еще таинственные предчувствия? Хотя, наверное, обычная женщина едва ли смогла бы похвастать таким темпераментом, таким огнем, всем тем, что составляет сущность Присси. И все же… — Я не смогу сегодня послушать, как ты поешь, Присси, — только что вспомнил, что у меня есть срочная работа. Я позвоню тебе около полуночи, если ты не против.

— Ты меня не слушаешь. — В голосе ее звучали боль и разочарование. Сэм чувствовал себя последним негодяем.

— Завтра мы могли бы устроить романтический ужин. Что ты на это скажешь?

— Скажу, что ты напоминаешь мне Роберта Ларсона, парня, с которым я встречалась в старших классах. Он тоже считал меня ненормальной и встречался со мной только ради секса.

Вот дерьмо!

— Ты говоришь ерунду, Присси. — Сэм снял с вешалки рубашку, бросил ее на кровать и крепко обнял Присси. Как хорошо, что она сейчас с ним. — Я хочу, чтобы мы были только вдвоем: ты и я, и никого больше.

Возможно, подумала Присси. Но по ее ощущениям получалось, что это «возможно» походило на «скорее всего нет». Назови это как угодно, хоть интуицией, хоть провидением, но она знала, что на самом деле происходит. Иногда это знание было ей на пользу, иногда, как сейчас, лучше бы ей не знать. Иногда, Присси просто не хотелось знать все. Лучше быть несведущей и счастливой, чем сведущей и несчастной.

Этот крысиный ублюдок лгал. Она была для него недостаточно хороша, он не считал ее достойной себя. Сэм поцеловал ее в лоб.

— Мне надо бежать. Все в порядке?

— Я поговорю с тобой после того, как вернусь из «Голубой ноты».

Он вновь ее поцеловал, и Присси направилась в душ. Когда она вышла, Сэм уже ушел. Присси пнула ногой туфлю, промахнулась и ударилась пальцем ноги о комод. Прыгая на одной ноге, она сказала себе, что все сегодня пошло не так, и если уж кому дано знать об этом наверняка, то это ей и… и Минерве.

Да, пришла для Присси Сент-Джеймс пора выяснить, почему она была не такой, как другие. Ведь то, что она отличалась от всех прочих, не могло объясняться тем, что ее воспитали монахини, которые умели слушать сердцем и не понаслышке знали о том, что такое душа. Присси оделась и вышла на улицу. Утренний час пик уже прошел, Саванна вернулась к привычному неторопливому ритму жизни. С Броутон-стрит Присси свернула на Сен-Джулиан и остановилась перед Хэмптон-Лиллибридж-Хаус — зданием с покатой крышей. Неудивительно, что в доме поселились призраки, ведь это построил янки.

Присси смотрела на тропинку, что вела в обход дома — к Минерве, — чувствуя себя девочкой из сказки, что читала ей на ночь сестра Джун. В той сказке дети пошли в лес и, чтобы найти обратный путь, крошили хлеб и крошки бросали на землю. Но вот только птицы склевали те крошки. Не случится ли с ней того же, что с детьми, заблудившимися в лесу, если она пойдет по этой тропинке?

— Ты хочешь поговорить со мной, дитя мое? — спросила Минерва. Она шла навстречу Присси. Волосы у Минервы стояли дыбом, как после удара молнии, а синий фартук был весь в муке, но глаза ее, эти всезнающие и всеведающие серые глаза, были по-прежнему зоркими.

— Я не знаю.

Минерва засмеялась:

— Честный ответ.

— Трусливый ответ. — Присси набрала в легкие воздух. — Вы знаете, кто оставил меня на пороге монастыря? — выпалила она, всей душой желая услышать в ответ «нет».

— Да, я это знаю, — кивнула Минерва и присела на ступеньку, глядя Присси прямо в глаза. — Но у меня другой вопрос: а хочешь ли ты это знать?

— Вы не могли бы дать мне намек? Ну, например, стоит ли мне это знать, в смысле будет ли мне хорошо от того, что я узнаю, или, наоборот, плохо, и тогда мне не стоит об этом знать? Что, если я стану задавать вам вопросы, а вы будете говорить мне «горячо» или «холодно»? Как в игре. — Присси понравилась эта идея. — Да, как в игре.

— Как в игре, говоришь? Но эта игра не будет игрой «Угадай-ка», скорее, она похожа на игру «Знаю — не знаю».

— Придумала! Цифры. Нет, карты! — воскликнула Присси и часто-часто закивала, как дурацкая кукла болванчик. — Карты. Точно. Меня обыгрывали в карты. В покер.

Минерва засмеялась:

— Даю тебе еще одну попытку.

Минерва протянула Присси свою морщинистую руку, и Присси взяла ее и тут же почувствовала, как исчезают хлебные крошки — таким сильным было ощущение того, что она углубляется в призрачный лес, откуда нет возврата.

— Карты с картинками и цифрами. — Она встретилась взглядом с Минервой, и по спине ее пробежал холодок. И тогда Присси вдруг прошептала:

— Карты Таро.