Запретное знание - [10]

Эта возможность могла помочь ей спасти себя. Это заставит его думать о ней в категориях засланных агентов и предательства, а не беспомощности и шизо-имплантата.

– Ты спас меня. – В ее хриплом голосе слышалась страсть, хорошо маскирующая страх. – Я буду для тебя тем, кем только захочешь.

В данный момент это было правдой. Шизо-имплантат превратил это в правду. Она схватила его руку, поднесла к губам, принялась целовать пальцы. Они оставляли соленый вкус на ее языке – пот концентрации внимания, когда он выводил «Каприз капитана» со Станции; испарину его собственной страсти.

Но несмотря на то, что все его тело жаждало ее, он не прикасался к ней. Желание, диктуемое шизо-имплантатом, росло в ней; все ее тело горело жаждой страсти. Она не хотела разговоров; она хотела, чтобы он прижался к ней, вошел в нее, вонзился в центр ее.

– Именно этим ты подкупила капитана Фермопила? Именно поэтому ты осталась в живых?

– Нет, – автоматически ответила она, произнося «нет», не задумываясь. Но ей нужно было все обдумать, нужно обдумать, потому что следующие слова, которые она бы произнесла не задумываясь, были бы «он не пользовался этой комбинацией».

Ее собственная страсть была словно рев в ушах. С трудом сглотнув, чтобы нейтрализовать огонь желания, она дала самый примитивный ответ, который мог принять Ник.

– Ты видел его. Я бросила его ради тебя. Я не чувствовала к нему ничего подобного.

Она ничего не знала о нем. Может быть, он достаточно самовлюбленный и примет такой ответ.

Но нет. Или его самовлюбленность была слишком велика, чтобы удовлетвориться так быстро. Он не пошевелился; его улыбка была кривой и кровожадной.

– Попытайся придумать что-нибудь еще.

Попытайся придумать что-нибудь еще. Попытайся придумать что-нибудь еще. Она не могла думать, во всяком случае, когда шизо-имплантат творил с ней такое. Что она может сказать Нику, чтобы он поверил, и достаточно фальшивое, чтобы предохранить ее?

– Прошу тебя, Ник, – сказала она, едва не стеная от страсти. – Может быть, поговорим об этом потом? Сейчас я хочу тебя.

Он продолжал улыбаться, но не сдался. Вместо этого провел рукой по ее телу и сжал ее грудь кончиками пальцев. На сей раз подсознательно она выгнула спину. Его улыбка и глаза не предупредили ее вовремя, когда он резко сжал ее сосок кончиками пальцев.

На мгновение баланс шизо-имплантата качнулся в сторону боли. Она охнула, едва не закричав.

– Тебя зовут Морн Хайланд, – сказал он почти ласково. – Ты – ПОДК. А Ангус Фермопил – самый гнусный нелегал на всем пространстве между запрещенным космосом и Землей. Он дерьмо, а ты – элита, ты работаешь на Мин Доннер. Он должен был уничтожить тебя. Он должен был уничтожать тебя атом за атомом и никогда не рискнул бы вернуться на Станцию. Расскажи мне, почему он оставил тебя в живых.

К счастью, баланс в пульте управления был восстановлен почти мгновенно. Ее крик испарился, словно его никогда и не было.

– Потому, что он нуждался в команде, – ответила она. В ее словах скрывалось достаточная доля правды, чтобы в это можно было поверить. – Он был один на «Смертельной красотке». А я осталась одна на «Повелителе звезд» – я была единственной, кому удалось выжить. – Достаточное количество лжи, чтобы защитить ее. – И не было ничего, чем я могла бы угрожать ему. Поэтому я заключила с ним сделку. Он мог оставить меня умирать. – Она не могла думать, но заставляла себя отвечать. – Он оставил меня в живых, чтобы я стала членом его команды.

Вероятно, потому что она вся горела от желания, ей казалось, что Ник сражается с самим собой. Его шрамы почернели от прилива крови; все, что он видел, было окрашено примитивной всепоглощающей страстью. Его пальцы ласкали ее сосок, словно стараясь заставить позабыть о боли. Она чувствовала дрожь в его мускулах, когда он склонился над ней и слегка поцеловал в грудь.

– Ответ недостаточно хорош. – Его голос казался сдавленным в горле; он с хрипом вырывался наружу. – Но это лишь начало. В настоящий момент я хочу тебя. Ты можешь рассказать все остальное позднее.

Когда Морн услышала, как он расстегивает свой скафандр, остатки ее разума улетучились в приливе желания.

Сейчас, во всяком случае, у нее появился шанс узнать о нем то, в чем она нуждалась больше всего.

Она не думала, что ее побег от Ангуса Фермопила к Нику Саккорсо может быть воспринят на Станции в романтическом ключе. Если бы кто-то сказал ей, что в ее ситуации заключается что-то романтическое, она бы впала в истерику.

Глава 2

Первое, что она узнала о Нике Саккорсо, – что силы его не беспредельны. Он все же уставал.

В течение часов, проведенных ими в объятиях на койке, их роли были таковыми, какими и должны быть; артист и инструмент. Он играл ее нервами, словно они были подчинены его воле, не отвечая ни на что другое, кроме его прикосновений. В свою очередь она отвечала слепым жаждущим экстазом, который не имел ничего общего с тем, что она ощущала с Ангусом Фермопилом; погружением настолько полным, что она, казалось, перенеслась в царство чистого секса.

Какое-то время это пугало ее; один из закрытых уголков ее мозга боялся этого воздействия. Если Ник мог творить с ней