Запретное влечение - [58]

Страхи, что затаились внутри меня, вдруг рассеиваются. Спокойный выдох – и лёгкие снова отлично выполняют свою работу. Мне больше не трудно дышать. Я мысленно усмехаюсь, понимая, что моя жизнь становится похожей на американские горки. Меня то бросают с бешеной скоростью вниз, то заставляют парить над облаками. И всё же, конечная станция внизу, но мне так хочется верить в лучшее.

Я улыбаюсь ему в ответ и легонько касаюсь своими губами его скулы. Он издаёт еле слышный, сдавленный стон. Мы встречаемся глазами, и мне снова хочется смеяться.

Рядом с ним – невыносимо хорошо. Невыносимо страшно. Невыносимо для маленького недоразумения ростом в сто шестьдесят сантиметров.

– Мама…

– Уехала к Мэтью, присмотреть за ним. Дилайла отправилась на последние процедуры перед родами. Отец ещё не вернулся, – сразу понимает меня брат, придвигаясь ещё ближе. – Не хочешь восполнить пробелы вчерашней ночи? – Его тон игрив и полон озорства, я не свожу с него глаз, внимательно наблюдая, как этот паршивец флиртует со мной. Где мой идеальный, послушный брат? Он канул в небытие вместе с моими комплексами. Он закусывает губу, сдерживая улыбку.

– Если восполнять их так усиленно, то мои грехи возрастут в десятки раз, – отвечаю я с напускным возмущением, ощущая внутренний прилив энергии.

– Брось, Мими. Мы уже давно у Него в долгу, – передёргивает он плечами. – Лучше ответь: мне послышалось или кто-то опять взялся за старое? Гром? Серьёзно? – хрипло смеётся брат и смотрит на меня с обожанием.

– Я лишь сказала, что он надоедал мне своим грохотанием, – отмахиваюсь я, придавая лицу угрожающий вид.

– Да, конечно, – кивает он, словно соглашаясь, но глаза по-прежнему смеются.

– Прекрати немедленно!

– Прости меня. Я ни в коем разе не должен был сомневаться в твоей смелости, – Уилл снова дразнит и чуть задевает мои губы своими. Лёгкое касание, а у меня уже начинает кружиться голова от такой пьянящей близости.

– Не должен был, – вторю я, не уступая ему. – И я никогда не боялась грозы.

Смешинки в его глазах слишком заразительны. Мы начинаем приглушённо смеяться – уверена, вспоминая один и тот же случай.

– Ты тоже помнишь тот день?

– Конечно. Разве можно забыть, с каким испуганным видом ты ворвалась в мою комнату впервые. Посреди ночи.

– Мне было пять, – возражаю я, толкая его в плечо.

– И всё же, ты чуть ли не намочила штанишки. Вся дрожала, как осенний лист.

Я сдерживаю свой рвущийся наружу смех и щипаю его за упругую и твёрдую задницу. Он перехватывает моё запястье и посылает предостерегающий взгляд. Зачем? Ведь, кажется, мы уже давно уяснили одну негласную закономерность: чем больше запретов, тем сильнее желание ослушаться. Я ухмыляюсь и медленно показываю ему средний палец, отчего Уилл едва сдерживает новый приступ смеха и удивления, резко кусая за него. Я взвизгиваю.

– Какого…?

– Будем искоренять твои дурные манеры.

– Начни с моей сексуальной зависимости одним смазливым спортсменом, – сквозь зубы злостно шепчу я.

– Такого уж смазливого? – выгибает он одну бровь и тянет моё запястье на себя.

Ближе.

Ещё.

Ещё один рывок – и он уже дышит мне в губы. Мои щёки загораются с новой силой. Что же насчёт мыслей, так там у меня творится нечто ещё более аморальное. Да, кажется, я просто больна им.

Наши души намертво сшили прочными, но невидимыми нитями. Узлы слишком крепкие, и их не развяжет никто. Никто.

Вдруг становится невыносимо душно. Хочется отворить эту проклятую дверь и впустить в тесное пространство комнаты бодрящую свежесть дождя. Уилл спускается ниже, проводя чуть влажным бархатом своих губ по моей шее, ключицам, останавливаясь на груди, что обтянута его старой голубой рубашкой. Я задыхаюсь, когда слышу шорох шин по нашему гравию и шум двигателя.

– Тихо. Я проверю, – шепчет мне на ухо Уилл и осторожно подкрадывается к окну, отодвигая штору. – Он не один. Значит, шансы, что сунется к нам, минимальны.

Я прикрываю глаза и вспоминаю все ругательства, которые припасены в моем арсенале.

– Иди к себе, Мими, пока отец ещё снаружи, – тихо молвит он, приближаясь ко мне. Тяжело вздохнув, я откидываюсь спиной на его подушки.

– Ну, мы ведь можем просто поболтать? Я частенько зависала в твоей комнате… и раньше.

– Вот поэтому и нельзя, – строго говорит он, но глаза его прикованы к моему оголённому животику, который случайно выглянул из-под задранной рубашки.

– Проводишь меня?

Уилл приподнимает брови и продолжает наблюдать за тем, как я не спеша потягиваюсь и поднимаюсь с его кровати.

– Хватит дразнить.

Снова запрет, который обязательно стоит нарушить. Я сладко усмехаюсь и прохожу мимо него, на ходу расстёгивая пуговички на тесной ткани. Он тяжело сглатывает.

– Ты хоть понимаешь, что вытворяешь, глупенькая?

Киваю в ответ, не сводя глаз с его губ. В эту самую секунду кровь в моих жилах закипает. Не знаю, как всё это объяснить словами, но я ощущаю сильную потребность. Это адреналин, который отправит нас на самую последнюю станцию порока. И Уилл следует за мной. Он неожиданно хватает край рубашки и дёргает её на себя. Ткань с треском покидает моё тело, оставляя меня лишь в крошечном нижнем белье цвета морской волны. В висках стучит от напряжения. Зрачки Уилла темнеют.