Запретное влечение - [53]

Всё снова меркнет.

***

– Ты считаешь, они поверят нам? – закусив свою воспалённую нижнюю губу, тихо шепчет сестра. Вовремя не подумав, она кривится от боли, что сама же себе и причинила. Я наклоняюсь к ней ещё ближе и осторожно поглаживаю подушечкой пальца ранку.

– Нет, – честно отвечаю я. – Но тем не менее, мы должны придерживаться легенды. Всё помнишь?

Миа хмурится, но всё же утвердительно кивает. Алеющее солнце отбрасывает на её лицо свои последние блики, отчего каштановые пряди загораются янтарем. За окнами арендованной машины уже смеркается. Красные отблески света прячутся за кромкой лесов и крышами домов нашей улицы. Мышцы сводит лёгкой судорогой от мысли, что нас снова могут разлучить. Обстоятельства плавно выползают из своего укрытия и вновь окутывают нас с ног до головы. Будто бы беснующие монстры из детских кошмаров воплощаются в нечто более страшное – намёк на нашу разлуку.

Я крепко сжимаю её холодные пальцы, грея в своих руках. Но на самом деле мне страшно не меньше, чем ей. Хоть я и мужчина, но при одной только мысли о разоблачении мои колени безвольно подгибаются, а желудок скручивает тугим жгутом.

– Нам пора, милая, – шепчу я и оставляю последний поцелуй на её ледяных пальчиках. Миа тяжело сглатывает.

Мы выходим из машины и заворачиваем во двор, минуя наши детские качели и веранду. Я приказываю себе разорвать наши сплетённые руки, но они будто связаны прочными лентами. Украдкой я любуюсь её взвинченным видом, не зная, когда теперь представится возможность ещё восхищаться ею. Тело моё всё ещё хранит на себе её поцелуи, проникновенный шёпот и маленькие царапины её ноготков в некоторых местах. В мыслях слишком отчётливо и ясно видится её образ: растрёпанные кудри, залитые дневным ярким солнцем, и смеющееся лицо, оглядывающееся на меня сквозь многочисленную зелень леса.

Замечаю в её волосах, что были собраны в подобие хвостика, маленький листик. Сердце моё ёкает, пропуская пару виртуозных ударов.

– Эй, – окликаю я сестру, на что она тут же останавливается. Аккуратно вытаскиваю из тёмных прядей улику и верчу в пальцах. – На случай, если обнаружатся ещё, скажешь, что снова взялась за старые привычки и лазила по деревьям.

Она тихо смеётся, но глаза всё так же настороженно оглядываются по сторонам. Да, чёрт возьми, мы дома…

По мере того, как мы приближаемся к порогу, я ловлю себя на мысли, что всё ещё счастлив. Всё ещё жив, пока пальцы мои держат тепло её рук. Пусть страх вонзается под ногти маленькими иголочками, а по венам проносится дикий разряд в тысячу вольт. Я всё ещё с ней.

Буквально с порога в нас чуть ли не врезается Дилайла. С моего лица сходят все краски. Её руки тут же инстинктивно закрывают большое пузико, словно уберегая. Красные глаза и бледное лицо предвещают беду. Боясь даже глянуть на сестру, что судорожно вцепилась в моё плечо, я первым прихожу в себя.

– Надеюсь, ты ещё не рожаешь, тётя? – шутливо спрашиваю я, изо всех сил стараясь придать своему тону непринуждённость.

– Я? Н-нет… – выдавливает из себя Ди. Её нижняя губа начинает подрагивать.

– Что-то случилось?

– Надеюсь, что нет, – тихо произносит женщина и унимает свою дрожь, обхватывая плечи руками. – Мы с твоей мамой, как всегда, повздорили, но это дело обычное.

– Конечно, – киваю вслед за ней. – Родители передали вам наши извинения? Мы совсем забыли про свадьбу наших друзей, вот и умчались ночью, чтобы успеть на рейс.

– Да… да, передали, – хмуря свой лоб, отвечает Дилайла. – Простите, дети, но мне уже пора. Мэтью ждёт меня дома. Я обещала ему устроить сегодня кинопросмотр его любимых фильмов про супергероев. – Тётя натянуто улыбается и, поцеловав в макушку сестру и помахав мне рукой, сбегает с порога дома.

Мы нервно переглядываемся, чувствуя оба, как подкрадывается к нам паника. Большие глаза Мии мечутся, а хватка на моём плече крепнет. Кажется, что ещё немного – и наружу вырвется всепоглощающая истерика.

– Тише, любимая, тише, – успокаивающе шепчу я, притягивая её дрожащее тело к себе. Целую её в висок и глажу по спине рукой, будто мы вернулись в детство, а она переживает из-за очередной содранной коленки. – Ещё ведь ничего не случилось. Мы должны через это пройти, да?

– Но Ди…

– Пойдем, Мими.

Оглянувшись по сторонам и не обнаружив угрозы, я запечатлею на её поранившихся губах лёгкий и тёплый поцелуй, пропитанный невысказанной нежностью. Когда её глаза распахиваются, я вижу перед собой свою сестру: собранную, готовую казаться сильной, хоть внутри и будет невыносимо больно и страшно. Нашу проклятую стойкость духа не сломить, однозначно.

В доме тихо и темно. С кухни не плывут заманчивые ароматы выпечки, а в гостиной, кажется, выключен телевизор. По моей коже бегут мурашки. Чёрт возьми, это больше напоминает избитый детектив, чем реальную жизнь. Когда же мы слышим тихие голоса родителей, то мгновенно оба замираем. Я подаю знак сестре быть тихой и следовать за мной.

Остановившись у входа в гостиную, прижимаемся вплотную к стене, готовясь, к своему стыду, подслушивать разговор. Впрочем, у нас имеется оправдание: мы всего лишь даём себе возможность быть к чему-либо готовыми.