Запретное место - [36]

».

– Сейчас, конечно, немножко неспокойно, – сказала Эллен. – Но вообще Фенгерскуг ничем не хуже других мест.

– Мы сейчас немного о другом, – перебила ее Ванья. – Мы обсуждали новые школы, эти искусственные «поделки», которые нам так трудно принять. Потому что непонятно, какова их цель.

– А, это. Все просто – смысл в том, чтобы хорошо проводить время, – ответила Эллен. – Любоваться собой. То есть делать то, что настоящее искусство не может себе позволить.

– Настоящее искусство? – подруга Ваньи поморщила лоб.

– Именно, – продолжала Эллен. – Настоящее искусство не вписывается в концепт этого уютного и экологичного стиля жизни. Ему не по себе рядом с доступными промыслами, дающими обычному человеку ощущение, будто он причастен к искусству, хотя это совсем не так.

От улыбки у Эллен появились ямочки на щеках.

– В любом другом месте вряд ли получилось бы ужиться на такой маленькой площади, но в Фергерскуге это почему-то работает. Мне так кажется. Сначала я сама переживала. Думала, что, варясь в общем котле, мы потеряем свою душу, свои ориентиры.

Майя отпила из бокала и посмотрела на подругу с веселой улыбкой.

– Правильно ли я понимаю, – произнесла она, – что представители настоящего искусства – это ты и твоя школа?

Эллен ответила ей многозначительным взглядом.

– Что за вопрос? Конечно, так и есть. И себя можешь к нему причислить!

Все четверо засмеялись.

– Если вы спросите меня, – сказала Ванья, – то я считаю, что все направления одинаково нужны. Или точнее: места хватает всем.

– Согласна. Всем, кроме сторонников элитарности, – добавила Майя.

Эллен громко рассмеялась и подняла бокал.

– Притворщица. Я знаю, что ты со мной согласна. За ваше здоровье!

– Добрый вечер! – к их столику подошел Оскар. Он положил руку Майе на плечо и наклонился к ее уху, чтобы не перекрикивать громкий гул, стоящий в зале. Она положила ладонь на его руку.

– Садись, – предложила она, подвигаясь.

Оскар расположился рядом с ней. Они давно не встречались, и сейчас Майе вдруг захотелось его поцеловать. Он выглядел таким… беззащитным. Таким обновленным. Чистым и ранимым.

– У меня сегодня день рождения, – сказал Оскар. – Всех угощаю.

В ответ послышались громкие протесты.

– Забудь, – сказала Майя, подозвала официанта и заказала пять порций текилы.

– И сколько тебе исполнилось? – спросила она Оскара.

– Двадцать семь, – ответил он.

Майя вздохнула, наклонилась к Оскару и прошептала, касаясь губами его уха:

– Ты слишком молод для меня.

Его взгляд забегал, было видно, что своим напором Майя полностью выбила его из колеи. Затем Оскар слегка покачал головой и придвинул ногу поближе к Майе.

В ту же секунду у Майи зазвонил мобильный телефон.

Голос Лейфа звучал тихо, но настойчиво и взволнованно.

– Майя, я тут подумал о фотографиях, которые ты мне показывала.

– Подожди секундочку. – Майя встала из-за стола и отошла в дальний угол, откуда можно было спокойно разговаривать.

– Я бы хотел еще раз их внимательно рассмотреть, – сказал Лейф.

– Да, я тоже об этом думала. Могу переслать их тебе, только я сейчас не дома, так что получится только поздно вечером.

– Хорошо. Перешли, как только сможешь.

– Кстати, – вспомнила Майя, – я сегодня встретила Натали. Ты с ней еще не говорил?

– Нет, пока не успел, – вздохнул Лейф.

– Она рассказывает удивительные вещи. Нам с тобой очень надо поговорить о ней, а тебе – побеседовать с ней.

– Конечно, можем встретиться завтра. Я поеду в усадьбу Моссмаркен в первой половине дня, могу по дороге заехать за тобой.

– Договорились. А фотографии я скоро пришлю.

– Отлично.

– Кто это? – поинтересовалась Эллен, когда Майя вернулась к своему столику.

– Ничего особенного, но мне, к сожалению, надо домой, – ответила Майя. – Вам всем хорошего вечера!

Затем она повернулась к Оскару:

– А тебе отлично отметить день рождения!

Она взяла куртку и начала протискиваться к выходу, в то время как на сцену как раз вышли музыканты и зал наполнился звуками знакомой всем песни.

12

У Натали установился определенный распорядок. Она приезжала в больницу, разговаривала с мамой Юханнеса, а потом сменяла ее с обещанием позвонить, если что-нибудь произойдет.

Но ничего не происходило.

Состояние Юханнеса оставалось стабильным со всех точек зрения. Никаких изменений. Иногда она пыталась представить себе, что будет, когда он очнется. Но у нее не получалось. Что они скажут друг другу? Кем они друг другу будут?

Она откинулась на спинку стула и посмотрела на Юханнеса, который по-прежнему лежал вытянувшись, с закрытыми глазами, окруженный со всех сторон проводами и шлангами. Натали наклонилась к нему и заговорила почти шепотом, как она обычно делала, хотя сидевшей в другом конце палаты медсестре вряд ли было интересно ее слушать.

– Хочу рассказать тебе о первом происшествии того лета, – начала Натали. – Мы с Юлией общались тогда только друг с другом. Думаю, причиной того, что мне все время хотелось проводить с ней, была ее сестра… Трейси. Одно только имя чего стоит. Как я завидовала.

Натали осталась ночевать у Юлии, как она часто делала по выходным. Проснулась ранним воскресным утром. Возможно, ей действительно захотелось в туалет, а может быть, и по другой причине, она поднялась с кровати и тихо спустилась по лестнице.